Запечатанное письмо

— Кстати, мисс Фейтфул, — шутливо поинтересовался Андерсон, — полагаю, вы не станете отрицать, что некоторые из ваших феминисток слишком далеко заходят?

Фидо изобразила улыбку, напомнив себе, что мир будет меняться мало-помалу, ведь и мышка медленно прогрызает дырку в стене.

— Уверяю вас, полковник, мы отнюдь не ставим себе целью разрушение общественного механизма, а хотим лишь улучшить его работу.

— Но раздаются призывы к тому, чтобы женщины занимали судейские должности, избирались в парламент, на государственные посты…

— Ну, если какие-то доводы доводить до абсурда… — Фидо взяла себя в руки. — Лично я думаю, что закон не должен препятствовать активному участию женщин в жизни общества. Впрочем, в этом ведь нет необходимости — трудно представить, чтобы профессиями, о которых вы упомянули, мечтали овладеть многие женщины. По своей природе мы преимущественно интересуемся более благородными областями деятельности: образованием, медициной и благотворительностью.

— Это более благородно, чем ваша военная профессия, Андерсон, — с усмешкой заметила Хелен.

— Ну, скажем, эти занятия более способствуют счастью людей, чем война, — примирительно произнесла Фидо.

Полковник усмехнулся:

— Безусловно, мисс Фейтфул. Взять хотя бы несчастных американцев, сколько их сейчас страдает с обеих сторон![26]

Она одобрила его взгляд на эту войну.

— Но, признаюсь, мы, солдаты, всегда рвемся в бой.

— Полковник провел в Крыму свои самые славные дни, — зевнув, сообщила Хелен.

— А что касается бедных военных моряков вроде Кодрингтона, — добавил он, — то последнее настоящее сражение он видел в Аккре, целую четверть века назад!

Довольно пренебрежительное замечание относительно своего друга, подумала Фидо.

— Еще чаю? — спросила она.

Сегодня утром Фидо следовало быть на Лэнгхэм-Плейс, где проводилось обсуждение квартального отчета Общества содействия трудоустройству женщин, а не гулять в Гайд-парке. Но небо такое ясное и синее, сентябрьский ветерок веет такой приятной прохладой! К тому же приглашение на прогулку исходило от Хелен, и ей вдруг подумалось, что большого греха не будет, если она один-единственный раз пропустит собрание. За семь лет разлуки с подругой она никогда себе этого не позволяла. Вся ее жизнь была отдана работе.

— Ты читала «Женщину в белом»?[27] — спросила Хелен, когда они медленно шли вдоль извилистой речки Серпентайн,[28] полностью оправдывающей свое название.

— Я два раза брала эту книгу у Муди, а потом купила себе экземпляр, — призналась Фидо. — Некрасивая, но невероятно благородная и преданная Мэрион глубоко трогает мое сердце.

— А я в то лето постоянно носила белую шаль, как несчастная Анна Катерик.

— Вижу, ты по-прежнему раба моды! А какого ты мнения о романах миссис Нортон[29] и мисс Брэддон?

Хелен энергично кивнула:

— Больше всего мне нравится ее книга «Трижды мертвый».

— А ты покупаешь «Темпл бар»? Там сейчас печатается роман мисс Брэддон «Жена доктора», — сообщила Фидо, — но мне кажется, его героиня своего рода английская мадам Бовари. Ну а «Тайна леди Одли» списана с «Женщины в белом»…

— Но она такая элегантная и смелая, что я все ей прощаю!

— Там есть интересное рассуждение, — припомнила Фидо, — о том, что женщины совершают подобные преступления из-за того, что не в состоянии удовлетворить свое стремление приобрести профессию.

— Мне ужасно нравится сцена, где она сталкивает своего мужа в колодец…

Фидо не дала Хелен договорить:

— А помнишь, как в ту, первую нашу зиму мы читали друг другу «Холодный дом»?[30]

— Конечно! Когда ты читала о смерти леди Дедлок, мне было так страшно, что потом я не могла заснуть!

— Ты слышала, что Диккенс развелся с женой после того, как она родила ему десять детей?

— Дорогая моя, эта сенсация едва ли не в тот же день долетела до Рангуна! — воскликнула Хелен. — Каков наглец! Обвинять ее в газетах в том, что она якобы не способна на материнскую любовь!

— Говорят, у него связь с какой-то актрисой, — добавила Фидо, понизив голос, хотя поблизости никого не было.

— Если бы просто с какой-то актрисой! — с наслаждением смакуя предмет, авторитетно заявила Хелен. — Но это сестра его жены!

— Не может быть!

— Я уверена, что на прошлой неделе видела именно ее, она покупала галоши на Регент-стрит. Я имею в виду миссис Диккенс, а не ее сестру. Бедняжка, она так опустилась!

— Она живет со старшим сыном, остальные дети навещают ее очень редко, — сокрушалась Фидо. — Я слышала, она до сих пор читает каждую вещь, которая выходит из-под пера ее мужа. Как это грустно!

— Это просто ужасно!

Экзальтированные интонации не меньше самих высказываний Хелен заставили Фидо расхохотаться. Они пробудили в ней те ее стороны, которые благополучно дремали все эти семь лет, — способность вести легкомысленный разговор, беззаботно высказывать свое мнение и даже некоторую бесшабашность.

— Вы очень скучаете по Мальте? — спросила она подругу.