Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы

Гунвальд Ларссон одобрительно посмотрел на начальника спецгруппы и произнес:

– Лично я с удовольствием…

Мауритссон и бровью не повел.

– Ладно, – сказал он. – Есть у меня кое-что… Вы накроете и Мальмстрёма, и Мурена, и не только их.

– Это уже интересно, господин Мауритссон, – расплылся в улыбке Бульдозер Ульссон. – И что же вы хотите нам предложить?

Мауритссон покосился на Гунвальда Ларссона и продолжал:

– Элементарное дело, котенок справится.

– Котенок?

– Да, и вы уж не валите на меня, если опять дадите маху.

– Ну что вы, дорогой Мауритссон, зачем же так грубо. Вы не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы их накрыли. Так что у вас там припасено?

– План их следующей операции, – бесстрастно произнес Мауритссон. – Время, место и все такое прочее.

Глаза прокурора Ульссона чуть не выскочили из орбит. Он трижды обежал вокруг кресла Мауритссона, крича словно одержимый:

– Говорите, господин Мауритссон! Всё говорите! Считайте, что вы уже свободны! Если хотите, обеспечим вам охрану. Только рассказывайте, дорогой Мауритссон, все рассказывайте!

Его порыв заразил и остальных, члены спецгруппы нетерпеливо окружили доносчика.

– Ладно, – решительно начал Мауритссон, – слушайте. Я взялся немного помочь Мальмстрёму и Мурену – ходил для них в магазин и все такое прочее. Сами они предпочитали не выходить на улицу. Ну вот, и в том числе я каждый день должен был справляться в табачной лавке в Биркастане насчет почты для Мурена.

– Чья лавка? – живо спросил Кольберг.

– Пожалуйста, я скажу, да только вам это ничего не даст, я уже сам проверял. Лавка принадлежит одной старухе, а письма приносили пенсионеры, каждый раз другие.

– Дальше! – поторопил его Бульдозер. – Письма? Какие письма? Сколько их было?

– За все время было только три письма, – ответил Мауритссон.

– И вы передали их?

– Да, но сперва я их вскрывал.

– Мурен ничего не заметил?

– Нет. Я умею вскрывать письма, такой способ знаю, что никто не заметит. Химия.

– Ну и что же было в этих письмах? – Бульдозеру не стоялось на месте, он перебирал ногами и приплясывал, будто раскормленный петух на противне.

– В первых двух ничего интересного не было, речь шла о каких-то X и X, которые должны были приехать в пункт Y, и так далее. Совсем короткие записки, и все кодом. Просмотрел, снова заклеил и отнес Мурену.

– А в третьем что?

– Третье пришло позавчера. Очень интересное письмо. План очередного ограбления во всех подробностях.

– И эту бумагу вы передали Мурену?

– Не бумагу, а бумаги. Там было три листка. Да, я отнес их Мурену. Но сперва снял копии на ксероксе и спрятал в надежном месте.

– Дорогой господин Мауритссон, – у Бульдозера даже дыхание перехватило, – что это за место? Сколько времени нужно вам, чтобы забрать копии?

– Сами забирайте, меня что-то не тянет.

– Когда?

– Как только я скажу, где они.

– Так где же они?

– Спокойно, не жмите на педали, – сказал Мауритссон. – Товар натуральный, никакого подвоха. Но сперва я должен кое-что получить от вас.

– Что именно?

– Во-первых, бумагу за подписью Якобссона, она лежит у вас в кармане. Та самая, в которой сказано, что подозрение в махинациях с наркотиками с меня снято, предварительное следствие прекращено за отсутствием доказательств и так далее.

– Вот она. – Бульдозер полез во внутренний карман.

– И еще одну бумагу, с вашей подписью, это уже насчет моего соучастия в делах Мальмстрёма и Мурена. Дескать, дело выяснено, я ни в чем преступном не замешан и так далее.

Бульдозер Ульссон ринулся к пишущей машинке. Меньше чем за две минуты бумага была готова. Мауритссон получил оба документа, внимательно прочитал их и сказал:

– Порядок. Конверт с фотокопиями находится в «Шератоне».

– В отеле?

– Ага. Я послал его туда по почте, получите у портье, до востребования.

– На чье имя?

– На имя графа Филипа фон Бранденбурга, – скромно ответил Мауритссон.

Члены спецгруппы удивленно посмотрели на него.

Наконец Бульдозер опомнился:

– Замечательно, дорогой господин Мауритссон, замечательно. Может быть, вы пока посидите в другой комнате, совсем недолго, выпьете чашечку кофе со сдобой?

– Лучше чаю, – сказал Мауритссон.

– Чаю… – рассеянно произнес Бульдозер. – Эйнар, позаботься о том, чтобы господину Мауритссону принесли чаю со сдобой… и чтобы кто-нибудь составил ему компанию.

Рённ проводил Мауритссона и тут же вернулся.

– Что дальше делаем? – спросил Кольберг.

– Забираем письмо, – ответил Бульдозер. – Сейчас же. Проще всего будет, если кто-нибудь из вас отправится туда, назовется графом фон Бранденбургом и востребует свою почту. Хотя бы ты, Гунвальд.

Гунвальд Ларссон холодно уставился на него своими ярко-голубыми глазами.

– Я? Ни за что на свете. Лучше сразу подам заявление об уходе.

– Тогда придется тебе это сделать, Эйнар. Если сказать все как есть, еще заартачатся, дескать, то-сё, не имеем права выдавать почту графа. И мы потеряем драгоценное время.

– Так, – сказал Рённ. – Филип фон Бранденбург, граф, вот у меня тут визитная карточка, Мауритссон дал. Они у него в бумажнике лежат, в потайном отделении. Благородство-то какое!

Он показал им: мелкие буквы пепельного цвета, серебряная монограмма в уголке…