Читаем Записки бойца Армии теней полностью

Мы — культурны: чистим зубы, рот и оба сапога,В письмах вежливы сугубо: «Ваш покорнейший слуга…»Отчего ж при каждом споре, доведенном до конца,Мы с бессилием глупца, подражая папуасам,
Бьем друг друга по мордасам?..И не столько кулаком, —Сколь змеиным языком!..

(Саша Черный)

Кулак или язык: что хуже, что ранит больней, неизлечимей?..

* * *

Запасные выходы — пробитые в стенах дыры в малинах, — чтобы не сквозило, затыкали матрацами. Светильниками служили склянки с керосином и фитилем. Входить в малины и выходить можно было, чтобы их не рассекретить, лишь в потемках. В достатке были «даймоны» — карманные фонарики. Днем «шалманы» отсыпались, ночью «работали». Шутили: «С 21.00 и до 5.00 — наш комендантский час!»

К тому времени шалманы уже вошли в контакт с остовцами и встали на их защиту: за бесчеловечное отношение к их батракам хозяева несли наказание. Не этим ли объясняется изменение их отношений к бывшим ранее беззащитным невольникам?

Как осуществлялась связь с остовцами? — На юге Кельна, в заброшенном домике на огороде, жили один-два парня. Они-то и являлись связниками.

— А как с питанием?

— Как-то ворвались на главную городскую базу, обезоружили охранников и заперли их в помещении. Они и не вздумали сопротивляться: подумали, что мы — эсэсовцы, а когда поняли, было уже поздно. А склад — целый городок. Пришлось у охраны узнавать, где что хранится. До самого утра таскали и возили… Куда? — Да там же, недалеко в развалинах, и прикапывали. А в последующие ночи развозили по нашим малинам, заполняли тайники. Хватит надолго, и будущих беглецов обеспечим. Вот только крысы проклятые изрядно портят…

Федя рассказал и о забавном случае при транспортировке этого «товара»:

— Ночь. Везем груженую тележку, а тут какой-то слегка подвыпивший офицер: «Что везете, откуда и куда?» Не обратил внимания на идущих сбоку. Хотел пошарить, а мы ему пистолеты в бока. Аж присел от неожиданности. Сам ремень с кобурой отдал. Просил потом, чтобы пистолет, хотя бы без патронов, вернули. Нет, пусть не любопытствует! А один раз не того убили: не заметили, что он — тодтовец, а не «желтопузик»…

«Желтопузиками» здесь называли штурмовиков СА. В такую же желтую форму были одеты и военные строители — тод-товцы. Разница лишь в том, что тодтовцы не носили пистолетов, как штурмовики, а ниже такой же красной повязки со свастикой у них была нашита белая ленточка с надписью «Орг. Тодт». В темноте ее-то и не разглядели…

Продовольственные запасы пополнялись и из вагонов на товарной станции: много составов застряло на разбомбленных путях. А вот хлеба не было:

— Мы его заменили сыром: отрежем ломтик, намажем маслом или маргарином, пришлепнем сверху колбасой или мармеладом, а то и «кунстхонигом» (искусственный мед) — вот и готов бутербродик!..

До сих пор с отвращением вспоминаю эти, хоть и высококалорийные, но до чего опротивевшие «бутербродики»!

Печками-буржуйками почти не пользовались: мог выдать дым. Зато девчата из ближайших лагерей устраивали отменные пиршества из принесенных им продуктов: борщи или супы из «бульбы с крупенями» — пальчики оближешь! Вечная хвала мастерицам-поварихам!..

«Почтовые ящики» продолжали нести свою службу, по-прежнему мы контактировали с «Сибиряком» и «Белофинном». Странно: оба были Коли, оба — здоровенные и оба… рыжие! К тому времени я познакомился с пленными французами, почувствовал, что среди них замаскировался радист. Как? Откровенно говоря, между радистами одной службы существуют свои особые опознавательные приметы. Но это очень долго объяснять. Главное: мне было оказано, если можно так сказать, «негласное доверие». Не думаю, чтобы я ошибся! Во всяком случае, французы пообещали помочь в освобождении узников из эшелона, а вскоре сообщили день и час — во время вечерней поверки. Эти данные мы сразу же передали в эшелон запиской: «День, час… Пусть пчелы приготовятся взломать свои соты!»…

А война шла. Близ Дюрена гремела канонада, днем в том районе можно было наблюдать «карусели» штурмовиков-союзников. Так назывались воздушные атаки по кругу в вертикальной плоскости. Эсэсовские части и отряды штурмовиков СА неистовствовали…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза