Записки Черного охотника

Примерно столько мы отшагали по следу бигфута. Солнце поднималось все выше, с деревьев падали подтаявшие снеговые шапки — и это затрудняло нам работу следопытов. К тому же под пологом леса след отнюдь не был непрерывным — кое-где вчерашний снегопад просто не дошел до земли, все осталось на кронах деревьев.

Но там, где можно было найти несколько подряд отпечатков, расстояние между ними оставалось неизменным — десять футов, плюс-минус семь дюймов. Тварь казалась неутомимой. Неслась минувшей ночью, никак не желая сбавлять темпа…

— По-моему, хватит нам работать ногами, — сказал Кеннеди. — Давай сядем и поработаем головой.

Здравая мысль. Пройдя еще сотню шагов, мы обнаружили ствол упавшей сосны. Уселись рядом. Кеннеди закурил. Я бросила в рот мятную пастилку. Посидели молча.

— Ты что молчишь? — подозрительно спросил Кеннеди.

Привык, что я всегда сразу начинаю делиться с ним выводами, — хотя бы предварительными. Но выводов не было…

— Начинай ты первым, — отпасовала я мяч напарнику.

Посидели еще, помолчали. Я искоса поглядывала на Кеннеди. На фоне заснеженного леса в своей «аляске» с поднятым капюшоном он был немного похож на Санта-Клауса — помолодевшего, побрившегося и подстриженного. Только вместо мешка и посоха держал в руках «ремингтон» двенадцатого калибра…

Молчание начало затягиваться. Давить на нервы.

— Послушай, Элис, — начал наконец Кеннеди, — по-моему, нам надо сначала определиться. Что мы ищем? Следы фальсификаторов, мешающих бизнесу Скруджа? Или доказательства существования реального бигфута?

— Мы, как всегда, ищем истину, — вздохнула я. — Но она где-то далеко. Я, между прочим, уже натерла мозоль на левой ноге. Снег тает, скоро след будет совсем не виден… По-моему, достаточно бродить по лесам. Пойдем обратно.

— Пойдем, пойдем… Но все-таки: может, ты поделишься предварительными выводами?

— Нет их. НЕТ! Это не животное — ни один из существующих или существовавших приматов не способен на такие фокусы.

— Значит — человек? Значит — мистификация?

— Человек тоже примат, Кеннеди… Попробуй, для интереса, пару раз прыгнуть на такое расстояние. На десять футов. Потом представь, что у тебя на ногах сапоги с во-о-от такими подошвами. Потом еще раз напряги воображение и постарайся представить, что тебе придется так скакать несколько миль…

Кеннеди не стал прыгать по сырому, тающему снегу. И напрягать воображение не стал. Сказал неуверенно:

— Тогда, ночью, мне показалось, что это мохнатый парень очень высокий. Очень. Футов десять, а то и выше.

— И мне показалось. Но что из этого? Твой рост шесть футов. Пошагай-ка шестифутовыми шагами…

Кеннеди помолчал. Потом его осенило:

— Ходули!

— У меня тоже мелькнула эта мысль. Поначалу, еще ночью. Но на ходулях не бегают. Тем более в темноте. Тем более по пересеченной местности… Я подумала было, что след на просеке оставили на ходулях загодя, не торопясь. А потом уже устроили весь шум и рев. Но четыре мили по лесу… Нереально.

— Все ясно. Мы столкнулись непонятно с кем, оставившим невозможные с точки зрения физики и биологии следы неизвестным науке способом. Можно писать отчет Скруджу… Ладно, пошли обратно. Есть хочется…

* * *

— Значит, ты был хорошим бойскаутом… — процедила я спустя два часа. Хотела, чтобы это прозвучало зловеще, но получилось устало и тоскливо. — А где тогда остались плохие бойскауты, Кеннеди? Их косточки до сих пор белеют в лесах Массачусетса?!

— Испанский мох должен расти на деревьях с северной стороны, — понуро сказал Кеннеди. — А муравейники должны стоять с южной… И вообще, это ты предложила срезать петлю…

— Не вали с больной головы на здоровую! Снег так и так растаял — по своим следам нам было уже не вернуться!

Испанский мох нам не попадался. Обычный на деревьях рос, но совершенно бессистемно и хаотично… Глупое неграмотное растение, в жизни не раскрывавшее «Справочник юного сурка». Муравейник мы нашли лишь один. Вполне возможно, что муравьи, заведомо превосходящие мхи интеллектом, и в самом деле разместили свое жилище с южной стороны дерева. Беда была в том, что муравейник стоял под тремя елками, выстроившимися почти равносторонним треугольником. И какую из елей приняли за точку отсчета муравьи при составлении плана строительства, мы понятия не имели. Более того, мы не имели даже единого мнения, в каком направлении от нас находится лагерь лесорубов… Я утверждала, что на юго-западе. Кеннеди — что на юго-юго-востоке…

Короче говоря, мы банально заблудились.

— Залезть бы на дерево, посмотреть, где расположена «Улыбка Моники»… — сказал Кеннеди без особого энтузиазма.

— Залезь, залезь… Тебя подсадить?

— Попробуй лучше… Стой!

Я замерла, повинуясь не столько резко поднятой вверх руке Кеннеди, сколько его изменившемуся голосу — напряженному, звенящему.

— Тропа. Натоптанная тропа, — констатировал Кеннеди несколько секунд спустя, выйдя на небольшую поляну. — Только ходили тут не люди…