Записки из чемодана

Ну, я тогда уже, улыбаясь, спрашиваю у беременной, занималась ли она раньше таким делом? Отвечает, занималась. Тогда я задаю второй вопрос, а чего она на ночь глядя (ее задержали в 12 ночи) пришла к гостинице «Москва»? Она засмеялась и говорит: «Вы знаете, когда мимо иду, даже по другой стороне, так и тянет туда зайти, авось, что и выйдет. Вот так и сегодня получилось».

Ну, после такого разъяснения и Вавилов успокоился, что ошибки не произошло. Ну, машину я приказал дать ей, но спросил, как она объяснит столь позднее прибытие домой? Она показала на хозяйственную сумку, где были продукты, и сказала: «Это меня выручит».

Закончив допросы, мы пришли к выводу о том, чтобы закоренелых девиц удалить из Москвы в другие <города> сроком на год, а милиция на этих примерах должна проводить разъяснительную работу среди них и трудоустраивать в принудительном порядке.

Комитет информации

Наконец-то Абакумова стали поджимать. Когда были в Кремле у тов. Сталина, заседало Политбюро ЦК. Возник вопрос о необходимости объединить всю разведку в одних руках, чтобы действовала не растопыренными пальцами, а организованно. Тов. Сталин спрашивал, целесообразно ли это сделать.

Я высказался решительно за объединение, чтобы не было параллелизма. Получается, что МГБ имеет внешнеполитическую разведку, Министерство обороны свою, МИД, да, вероятно, и Внешторг, тоже кое-что по заданию НКГБ собирает. Так было у Гитлера, все занимались, а Советский Союз слабо разведали и получили по мордам.

Будет правильно, если внешнеполитической разведкой будут руководить из одного центра. Абакумов выступил против, но ему щелкнули по носу, сказав: «Вы ведомственно подходите», и он замолчал.

Кобулов произнес обтекаемую речь, ни за, ни против. Ведь Абакумов — дружок, как он мог выступить против. К тому же теперь министр госбезопасности.

После совещания в Политбюро решено было разведки объединить. Практические предложения и проект постановления ЦК предложено представить комиссии товарищей Молотова, Абакумова, Серова, Кобулова.

У тов. Молотова собирались, оказалось, что основа уже была Вячеславом Михайловичем подготовлена. Мы только обсудили, поправили и подписали записку в ЦК. Координировать усилия разведки было возложено на В. М. Молотова, но на этом все и остановилось, не знаю почему[383].

Дело Федосеева

На днях, в воскресенье вечером, часов в 9, позвонил Микоян и говорит: «Ты можешь приехать на ближнюю дачу?» Я сказал: «Могу» и быстро вызвал водителя Фомичева.[384]

Приехал туда, а там на крытой веранде сидели т. Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян. Они ужинали.

Посадили за стол. Стали угощать куропаткой и рябчиками. Я благодарил, сказал, что уже ужинал, а сам себе думаю: «Не на ужин же меня пригласили».

Т. Сталин выпил за мое здоровье. Я весь настороже, не знаю, зачем позвали. Затем Сталин прикрыл дверь и говорит: «У нас к вам такой вопрос. Вот если человек живет со мной и все время подслушивает, подглядывает, дверь оставляет не закрытой, во время войны телеграммы от командующих фронтов на моем столе читал, тапочки одевает вечером, чтобы не слышно ходить, что это за человек?»

Я отвечаю: «Конечно, надо с ним разобраться. Все это выяснить». Т. Сталин говорит: «Вот мы для этого вас и пригласили, чтобы поручить вам разобраться». Я спросил: «Где и кто этот человек?» Т. Сталин говорит: «Это начальник хозяйственного отдела Федосеев*».

Я сразу подумал: он сотрудник МГБ, а почему мне это поручают. Затем т. Сталин говорит: «Его надо допросить, а также допросить женщин, которые здесь работают, Фросю (хозяйка), они все это поведение Федосеева видели и расскажут вам».

Ну, я вижу, что мне больше делать нечего, спросил: «А сейчас он здесь?» Т. Сталин говорит: «Да». Тогда я говорю, что сейчас его возьму и повезу в МВД.

Т. Сталин нажал одну из двух кнопок. Вошел человек в гражданском костюме. Т. Сталин говорит: «Вот он». Я подошел, ощупал его, нет ли оружия, взял за руку и сказал «До свидания» присутствующим, а Федосееву сказал: «Идите со мной». В автомобиле я посадил его между шофером Фомичевым и мной, и мы поехали[385].

У себя в кабинете я его еще раз обыскал, сказал, что завтра побеседуем, и сдал надзирателю, уехал домой. Вера Ивановна, естественно, ждала, волнуясь. Вообще, я ей в жизни приношу больше волнений, чем радости. Но что сделаешь, я тут не виноват. Так сложилась служба.

На следующий день я стал Федосеева допрашивать. Он подтвердил. «Зачем?» — «Из любопытства, тогда, когда я их убирал со стола». — «Куда убирал?» — «Уносил и клал их в папку т. Сталина, которую он всегда брал с собой, когда ехал в Кремль». — «Зачем подглядывал и подслушивал?»

Он довольно разумно отвечает, что мы все, т. е. сотрудники охраны, старались наблюдать за хозяином, чтобы ему не мешать, если спит, не шуметь, поэтому не я один, а и Кузьмичев* (генерал), и другие заглядывали, чтобы узнать: если спит, то не шуметь.

Зачем тапки надевал? Все с той же целью. Одним словом, я его допрашивал часов 5, и все довольно внятно говорил.