Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

В середине 1930-х гг., когда Оксфордская группа пользовалась в Европе большой популярностью, Бухман часто ездил в Германию. Миссионер любил общаться с членами королевских семей и останавливаться в комфортабельных отелях. Такая тяга к роскошной жизни не осталась незамеченной, хотя сам Бухман всячески подчеркивал, что он простой человек («дополнительная дорожная сумка – грех»), который «кочует из страны в страну, из дома в дом, от сердца к сердцу».

Бухман стремился «сократить разрыв между богатыми и бедными, между классами и нациями». Он «неустанно» путешествовал, останавливаясь лишь для того, чтобы «прислушаться к тихому голосу, подсказывающему, куда надо двигаться дальше»[482]. Через пару недель после Нюрнберга «глас Божий» направил Бухмана в Женеву. Воспоминания миссионера о фюрере, флагах и марширующих колоннах еще были свежи, поэтому в Женеве Бухман выступил с такой речью: «Есть те, кто считает, что интернационализма недостаточно. Национализм может создать нацию. Супернационализм способен создать мир. Управляемый Богом национализм кажется единственной надежной основой для установления всеобщего мира»[483]

.

Уильямсон был не единственным англичанином, официально приглашенным нацистами на тот партийный съезд в Нюрнберге. Юнити Митфорд, ее сестра Диана Гиннесс (в то время любовница сэра Освальда Мосли) и их брат Том (который вскоре вступил в ряды Британского союза фашистов) также присутствовали на съезде в качестве почетных гостей. Некоторые англичане, как докладывал в Лондон военный атташе майор Хотблэк, выражали «крайне антибританские взгляды». Майор отметил, что одним из наиболее «разговорчивых критиков» оказался Уильямсон, выдававший себя за специального корреспондента газеты «The Times»[484].

Хотя Уильямсон с большим энтузиазмом относился к национал-социализму, на съезде он почувствовал физическое переутомление: «Мои глаза, привыкшие к траве, деревьям и однообразным деревенским пейзажам, устали от массы людей и движения». После съезда Уильямсон отправился в недельное турне по Германии, организованное нацистами для иностранных журналистов, а затем вернулся в Берлин, где остановился в отеле «Адлон». Писатель находился в затруднительном финансовом положении:

«Мои чеки закончились, денег у меня не было, все остальные вернулись в Англию. Я сидел в полном одиночестве и размышлял о том, как бы достать несколько марок, чтобы оставить чаевые уборщице и оплатить дорогу до Бременхафена и Саутгемптона. Я не хотел занимать деньги у Джона, не хотел идти к берлинскому издателю моей единственной переведенной книги «Тарка», который в прошлом году заработал всего 11 марок. В конце концов, я рассказал о своей проблеме сопровождавшему нас сотруднику Министерства пропаганды, который пришел в отель. Он отошел в офис отеля, вернулся и заказал кофе. Пока мы пили, он незаметно подвинул в мою сторону пачку банкнот и, не глядя на меня, пробормотал: «Это вам поможет». 150 марок»[485]

.

Было бы легче проникнуться большей симпатией к Уильямсону, если бы после войны он признал, что глубоко ошибался. Но в 1969 году в интервью Рою Пломли для радиопередачи Би-би-си «Desert Island Discs» писатель сказал, что в то время он всего-навсего был недостаточно мудр. Уильямсон якобы просто не понял, что «человек с таким чувством прекрасного никогда не должен управлять страной». Преступление Гитлера, по словам писателя, состояло лишь в том, что фюрер был перфекционистом, «а как только начинаешь навязывать свой перфекционизм другим людям, становишься дьяволом»[486].

* * *

Самый знаменитый норвежский писатель Кнут Гамсун прославился не только своими романами, но и приверженностью идеям национал-социализма. Его непринужденный стиль письма и психологизм оказали серьезное влияние на всю мировую литературу. В 1920 г. Гамсун получил Нобелевскую премию за книгу «Плоды земли». Томас Манн писал, что эту награду еще не присуждали более достойному писателю. Хемингуэй рекомендовал романы Гамсуна Скотту Фицджеральду, а Андре Жид сравнивал норвежского литератора с Достоевским. Гамсун стал предтечей Кафки, Джойса и Сартра, многие писатели считали его родоначальником современной литературы[487]. Эмоциональность и психологизм романов норвежца вдохновляли литературный авангард. В то же время, как это ни парадоксально, книги Гамсуна пользовались популярностью и у нацистов. Он добился удивительного успеха: Герман Гессе и Йозеф Геббельс называли Гамсуна своим любимым писателем.