Записки метеоролога

– А зачем нам такой руководитель смены, который ничего не знал, ничего не видел, ничего не контролировал? Последний разговор состоялся с техником, работав шим на БПРМ. Она сказала:

– Наблюдала за видимостью с БПРМ в сторону начала ВПП: с 18:00 минут 15 я видела начало полосы (расстояние 1 000 м), а после 18:15 оно не просматривалось, начался туман. Все данные о видимости передавала на ОПН Федуловой. Когда мне позвонили и сообщили, что в районе БПРМ упал самолёт, и сказали: «Посмотри, не видишь ли ты его?», я выскочила из помещения, но ничего не увидела из-за тумана с видимостью метров 500, о чём я сообщила.

На следующее заседание лётной подкомиссии я шёл более подготовленным, чем на предыдущее. Уже в начале заседания А.И. Романов продолжил свои нападки на работу АМСГ без предъявления каких-либо доказательств, однако о недостатках в работе службы движения и тем более о негативных действиях руководителя полётов и дежурного лётного командира ни слова. На заседании присутствовал начальник Северного УГА В.Н. Колосов, которому я передал объяснительную дежурного командира, а Романову – объяснительную РП. Прочитав объяснительную, Колосов вернул её мне без каких-либо комментариев. Поэтому я пояснил, что эта объяснительная для приобщения к делу в качестве официального документа и тоже – объяснительная РП. Но и на это моё заявление не было нужной реакции.

А Романов, прочитав объяснительную РП, вдруг заявил, что я ни больше ни меньше как хочу переложить вину за фальсификацию погоды с АМСГ на службу движения, ведь официально погодой в аэропорту, согласно Наставлению, является погода, выдаваемая АМСГ. На этот выпад я ответил, что я хочу, чтобы эта фальсификация трактовалась как результат сговора между представителями трёх служб: АМСГ, движения и лётной. Для этого есть неопровержимые доказательства, зафиксированные на ленте магнитофонной записи переговоров между ними, а также в их объяснительных, и что в этом деле есть заказчики и исполнители. Это моё заявление у членов комиссии и присутствующих – в основном вологодских лётных командиров – вызвало неудовольствие.

Их было много и у них были совпадающие интересы: снять с себя вину за лётное происшествие и переложить её целиком и полностью на АМСГ, на другое для них ведомство.

Мне тогда почему-то подумалось, что вряд ли мне удастся убедить их в своей версии и склонить их к здравому смыслу. Придётся писать особое мнение. Так оно впоследствии и оказалось.

Но всё же я сделал попытку как-то погасить страсти и перевести стрелки на другую актуальную проблему. Я сказал, что фальсификация наблюдений за видимостью не может являться главной причиной этого лётного происшествия, так как самолёт преждевременно снизился и столкнулся с землёй за пределами аэродрома, между дальним и ближним приводами. Почему это произошло, в чём главная причина? Здесь видимость ни при чём. Но это ни к чему не привело, погасить страсти не удалось.

Мне было весьма интересно: какую позицию займут представители МГА И.С. Егоров и недавно подлетевший в Вологду представитель отдела Главного метеоролога И.М. Иванов. Прилетел он один, хотя обычно в таких случаях они прилетали в паре с представителем Управления метеообеспечения авиации (УА) Госкомгидромета. До меня дошли слухи, что после совместных поездок с Ивановым он писал рапорты на представителей УА о том, что они якобы необоснованно защищают работу АМСГ, покрывают или оправдывают недостатки в их работе. Более того, с его подачи на имя председателя Госкомгидромета поступило письмо за подписью министра гражданской авиации о недоверии к конкретным работникам УА и с просьбой не направлять их для совместных проверок или расследований. Правда, руководство Госкомгидромета содержание этого письма расценило как вмешательство во внутренние дела другого ведомства и его руководителя, и в таком духе был дан ответ. В общем мнения об Иванове ходили самые нелестные. И вот теперь судьба свела меня с ним. Посмотрим на его поведение в этом весьма непростом деле.

Я регулярно информировал начальника УА Госкомгидромета В.М. Косенко о ходе расследования вологодской катастрофы и не скрывал факта фальсификации данных о видимости при заходе на посадку самолёта Як-40. И хотя этот случай был из ряда вон выходящим, он одобрил мою трактовку этих действий как сговор между работниками АМСГ и должностными лицами авиапредприятия. Когда я сообщил ему о прибытии Иванова без представителя УА, он предупредил меня, чтобы я был с ним предельно осторожен. А в отношении направления представителя УА он сказал, что по этому поводу к ним обращалось МГА с такой просьбой, но работники УА отказались ехать с Ивановым. Поэтому В.М. Косенко пожелал мне удачи и посоветовал выкручиваться самому, тем более что мне опыта для этого не занимать.