Записки нетолерантного юриста

“…опомнился на льду, с расквашенной мордой, с одним сапогом на ноге, без шубы, без портсигаров…без коллекции часов, без блюда, без валюты, без креста и бриллиантов, без миллиона…

– Сигуранца проклятая! – закричал Остап, поднимая босую ногу. – Паразиты! Офицер медленно вытащил пистолет и оттянул назад ствол. Великий комбинатор понял, что интервью окончилось. Сгибаясь, он заковылял назад, к советскому берегу…

Через десять минут на советский берег вышел странный человек без шапки и в одном сапоге. Ни к кому не обращаясь, он громко сказал: – Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы”

(л.д. 635–636).

Автор позволяет себе отметить здесь, что не просто так Бендер решил переквалифицироваться в управдомы. Дело в том, что в его времена управдом был значительной фигурой. Именно от управдома зависело, подселят, к примеру, профессору Преображенскому Шарикова, или нет. Словом, управдом был в те времена обеспеченным человеком, поскольку активно принимал взятки.

Резолютивная часть

На этой грустной и вместе с тем оптимистичной ноте заканчивается второй том уголовного дела по обвинению Остапа Бендера, коим в определенном смысле являются бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о золотом теленке и двенадцати выпотрошенных стульях – эти удивительные истории о великом комбинаторе, из которых видно, что уважаемые судьи и присяжные заседатели, что Остап Бендер совсем не чтил Уголовный кодекс ни до его встречи с Шурой Балагановым, ни после…

Так кто же этот человек – Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендербей Задунайский, незаконнорожденный сын турецко подданного, выдававший себя также за сына легендарного лейтенанта Шмидта и за любимца публики Рабиндраната Тагора? Человек, который в свои тридцать три года учения не создал, а учеников разбазарил, но которого, тем не менее любили домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина – зубной техник? Кто он, тонкий психолог, изучавший глупые души своих “пациентов”, идейный борец за денежные знаки, не желавший строить социализм?

Возможно, будут правы те, кто скажет: обыкновенный безродный жулик, незадачливый бомж, прохиндей, колесивший по стране и дуривший мирных совслужащих и крестьян. Но правы будут и те, кто ответит: это гениальный жулик, виртуозный аферист, идеальный менеджер, великий комбинатор без кавычек, высочайшей пробы частный детектив (не лицензированный, увы), сумевший выудить миллион у осторожного и коварного негодяя.

Я же смею утверждать, что Остапу Бендеру присуще человеческое достоинство и благородство. Вспомните, как он нянчился с Кисой Воробьяниновым, словно с ребенком, на свою же голову, то бишь – шею. Бендер пригрел старого беспомощного Паниковского. Он отдал последние пятнадцать рублей Козлевичу и отправился в далекую Среднюю Азию вылавливать Корейко без копейки денег. Он по-царски одарил балбеса Шуру Балаганова, хотя мог этого и не делать. И если бы не встреча с Зосей Синицкой, то он наверняка отослал бы свой миллион наркому финансов на строительство социализма.

Да, он жульничал, уважаемые Дамы и Господа! Но жертвами его комбинаций становились люди или неприятные (Альхен, мадам Грицацуева, Изнуренков), или совсем уж негодяи (Корейко), или просто глупые (васюкинские шахматисты, предисполкома Арбатова, члены союза меча и орала и другие).

Остап Бендер – личность многогранная и, несомненно, талантливая, трагикомедия которой заключалась в том, что Остап не мог проявить свои способности легально в условиях советской власти, которая хотела строить социализм, а он этого не хотел, и которая не давала ему разбогатеть. Желание разбогатеть автору этих строк понятно и близко. Он ему сочувствует, хотя многие его методы и порицает.

А поэтому, если бы пишущему эти строки пришлось поддерживать государственное обвинение по делу Остапа Бендера в суде, то он просил бы суд признать Бендера виновным и оказать ему снисхождение, которого он, право же, заслуживает. Свидетельством тому – симпатии миллионов, на протяжении нескольких поколений, читающих и перечитывающих книги о нем.

Позвольте на этом заседание закончить, уважаемые судьи и заседатели.

Часть II. Немного Истории