Записки о большевистской революции

У большевиков эта демагогическая пропаганда вызывает беспокойство, но я решительно не верю в ее скорый успех в России, измученной долгим годом социальной лихорадки; в России, все более теряющей интерес к политической борьбе и готовой, похоже, со все большей легкостью покориться любой сильной власти, лишь бы она смогла восстановить порядок, потребность в котором более или менее осознанно испытывают все. Разумеется, я уже установил контакт, к великому возмущению некоторых, с основными лидерами анархистского движения. Как и большевики, они принимают меня по-товарищески и говорят со мной со всем откровением. Пока что всё интеллигенты с сумбуром в голове; в сравнении с ними самые поверхностные большевики кажутся истинными философами. Вся их деятельность практически и по сей день сводится к захвату, а иногда и разграблению богатых особняков, какие еще есть в Москве. Так, черная гвардия недавно захватила особняк князя Горчакова — дом Карителенко, — где я поселился. Анархисты, соблазнившись роскошью особняка со множеством произведений искусств, в котором приютилась американская военная миссия, решили устроить здесь свой клуб. Мы обратились за помощью к красногвардейцам, которые освободили нас без боя. Троцкий выделил постоянную охрану из двадцати солдат. Но анархисты вернутся. Они обещали. Очевидно, что они располагают в Москве 8—10 тысячами вооруженных бойцов. Конечно, я не буду дожидаться их следующего визита. Слишком княжеское у меня жилище. Большевики и анархисты, побывавшие у меня, испытывают чересчур сильное искушение здесь и остаться. Ради себя, ради них, а больше всего ради хозяев дома, поищу другое жилье.

Большевики чрезвычайно жестоко карают анархистов за их разбой. Расстреливают без шума, но безжалостно. Анархистское движение было бы безусловно безобидным, если бы его не поддерживали деньгами и людьми некоторые реакционеры.

Москва. 28 марта

Дорогой друг,

Русские буржуа внимательно следят за ходом немецкого наступления на Западном фронте. Многие из них с плохо скрываемым, а некоторые — и с нескрываемым глубоким удовлетворением отмечают, что англичане и французы почти, как и русские, не способны противостоять сокрушительному натиску войск противника. Бесполезно доказывать им, что только их пораженчество и трусость обеспечили немцам возможность полностью сконцентрировать свои силы на нашем фронте. Они не желают понимать эти аргументы. По сути, они надеются, что победа Германии обеспечит всеобщий мир, свержение революционного правительства и реставрацию монархии. В России, кстати, события на фронтах рассматривают сегодня исключительно с точки зрения их возможного влияния на русскую революцию. Промышленники, банкиры, служащие все очевиднее переориентируются на Берлин и постепенно отходят от опасных демократических западных союзников.

Москва. 29 марта

Дорогой друг,

Признак времени: буржуазные газеты, публиковавшие раньше лишь союзнические сводки, печатают сегодня немецкие сообщения. Большевистская пресса, не публиковавшая никаких военных сводок, печатает сегодня союзнические сводки, и только их.

В большевистских кругах с тревогой следят за наступлением немцев; самые дальновидные из большевиков понимают, что всеобщий мир, если он будет заключен на приемлемых условиях, повлечет за собой пересмотр Брестского договора и, наоборот — германская победа окончательно закрепит мир, заключенный как временный, и приведет к падению революционного правительства. Большевики же сегодня меньше, чем когда бы то ни было, настроены терять власть. Во-первых, потому, что многие из них почувствовали тот самый вкус к власти, который, какую страну ни возьми, развратил столько честнейших людей и опорочил столько идей!

Во-вторых, до последнего времени деятельность большевиков — они это осознают — была исключительно и чересчур разрушительной. Если бы большевики продержались лишь две недели, их бы обвинили в том, что они до основания разрушили старый мир и не стали претворять в жизнь идеи, которые обеспечили им победу. Но они правят страной уже четыре месяца. Старое общественное здание в развалинах. Нужно строить новый город. Первые постройки, возводимые в соответствии с абстрактной доктриной, рухнули. С замечательной гибкостью Ленин и Троцкий сумели приспособить эти слишком теоретические принципы к реальности, насколько это возможно, чтобы не быть обвиненными своими сторонниками в предательстве. Поистине их усилия, направленные на то, чтобы понять и быть понятыми, громадны. Они одержимы своим новым детищем. Они надеются, они имеют все права надеяться, что через три или четыре месяца они создадут новое и жизнеспособное государство.