Записки о Шерлоке Холмсе

– Если и не в кебе, то вреда никакого не будет. Но если верить мистеру Фелпсу, что ни в комнате, ни в коридоре спрятаться нельзя, значит, человек должен был прийти с улицы. Если он пришел с улицы в такой дождливый вечер и не оставил мокрых следов на линолеуме, который тут же тщательно осмотрели, более чем вероятно, что он приехал в кебе. Да, я думаю, можно смело предположить, что он приехал в кебе.

– Это выглядит правдоподобно.

– Такова одна из версий, о которых я говорил. Возможно, она приведет к чему-нибудь. Потом, разумеется, надо выяснить, почему зазвенел звонок, – это самая приметная деталь. Что это: бравада похитителя? Или кто-то хотел помешать преступнику? Или просто случайность?

Холмс замолчал и снова стал напряженно думать, и мне, знакомому со всеми его настроениями, показалось, что мысли его вдруг устремились по новому руслу.

Мы были на городском вокзале в двадцать минут четвертого и, наскоро закусив в буфете, сразу отправились в

Скотланд-Ярд. Холмс уже телеграфировал Форбсу, и он нас ждал. Это был коротышка с решительным, но отнюдь не дружелюбным выражением лисьей физиономии. Он принял нас очень холодно, особенно когда узнал, по какому делу мы пришли.

– Я уже слышал о ваших методах, мистер Холмс, –

сказал он с кислым видом. – Вы пользуетесь всей информацией, какую может предоставить в ваше распоряжение полиция, легко находите преступника и лишаете наших сыщиков заслуженных лавров.

– Напротив, – возразил Холмс, – из последних пятидесяти трех преступлений, мною раскрытых, только о четырех стало известно, что это сделал я, а остальные же сорок девять на счету полиции. Я не виню вас за то, что вы не знаете этого: вы еще молоды и неопытны, но если вы хотите преуспеть в своей новой должности, вы станете работать со мной, а не против меня.

– Я был бы рад, если бы вы мне дали несколько советов по этому делу, – сказал сыщик, сменив гнев на милость. –

Мне пока еще нечем похвастаться.

– Что вы предприняли?

– Мы следили за Танджи, швейцаром. Он ушел в отставку из гвардии с хорошей характеристикой, никаких компрометирующих данных у нас о нем нет, но у жены его дурная слава. Думается мне, она знает больше, чем это кажется.

– За ней вы следили?

– Мы подставили к ней одну из наших сотрудниц.

Миссис Танджи пьет, наша сотрудница провела с ней два вечера, но ничего не могла вытянуть из нее.

– Кажется, к ним наведывались судебные исполнители?

– Да, но им заплатили.

– А откуда взялись деньги?

– Здесь все в порядке. Швейцар как раз получил пенсию. Нет никаких признаков, что у них стали водиться деньги.

– Как она объяснила, что в тот вечер на звонок мистера

Фелпса поднялась она?

– Она сказала, что муж очень устал и она хотела помочь ему.

– Что ж, это согласуется с тем, что немного позже его нашли спящим на стуле. Значит, против них нет никаких улик, разве что у женщины плохая репутация. Вы спросили, почему она так спешила в тот вечер? Ее поспешность привлекла внимание постового полицейского.

– Она задержалась дольше против обычного и хотела поскорее добраться домой.

– Вы указали ей на то, что вы с мистером Фелпсом, выйдя из министерства по крайней мере минут на двадцать позже нее, добрались до ее дома раньше?

– Она объясняет это разницей в скорости омнибуса и кеба.

– А сказала она, почему, придя домой, она бегом бросилась в кухню?

– У нее там были приготовлены деньги для судебных исполнителей.

– У нее, я вижу, есть ответ на любой вопрос. А спросили вы ее, не встретила ли она кого-нибудь на Чарльз-стрит, когда выходила из министерства?

– Она не видела никого, кроме постового.

– Допросили вы ее тщательно. А что еще вы сделали?

– Следили все эти десять недель за клерком Горо, но безрезультатно. Против него нет никаких улик…

– Что еще?

– Вот и все… и ни следов, ни улик.

– Вы думали над тем, почему звонил звонок?

– Должен признаться, что я в полном недоумении. Кто бы он ни был, но у этого человека железные нервы… Взять и самому поднять тревогу!

– Да, очень странный поступок. Большое спасибо за сведения. Если я найду преступника, я дам вам знать.

Пойдем, Уотсон!

– Куда теперь? – спросил я, когда мы вышли из кабинета.

– Теперь мы пойдем и побеседуем с лордом Холдхэрстом, членом кабинета министров и будущим премьером

Англии.

К счастью, лорд Холдхэрст был еще в своем служебном кабинете. Холмс послал свою визитную карточку, и нас тотчас привели к нему. Государственный деятель принял нас со старомодной учтивостью, которой он отличался, и усадил в роскошные удобные кресла, стоящие по обе стороны камина. Он стоял перед нами на ковре, высокий, худощавый, с резкими чертами одухотворенного лица, с вьющимися, рано тронутыми сединой волосами. Живое воплощение так редко встречающегося истинного благородства.

– Ваше имя мне очень хорошо знакомо, мистер

Холмс, – улыбаясь, сказал он. – И, разумеется, я не буду притворяться, что не знаю о цели вашего визита. Только одно происшествие, случившееся в этом учреждении, могло привлечь ваше внимание. Могу ли я спросить, чьи интересы вы представляете?

– Мистера Перси Фелпса, – ответил Холмс.