Записки одессита. Часть вторая. Послеоккупационный период

Я тут посчитал, почти на пальцах: до войны в нашей стране жили сто шестьдесят миллионов человек. Для Сталина произвели перепись населения немного по-другому, чтобы напугать Гитлера, но ладно… Около тридцати миллионов погибло во время войны, примерно десять, попавших в плен, поселились в ГУЛАГе. А там уже сидело миллионов двадцать «врагов народа» и уголовников. В стране не может быть менее пятидесяти миллионов стариков и детей со студентами.

Работают в «органах» и служат в армии пять миллионов. В колхозах голодных крепостных — миллионов двадцать. Кто же восстанавливал хозяйство, кто строил «хрущевки», ведь оставалось у Никиты Сергеевича не более 25 миллионов работоспособного населения, включая горлопанов-коммунистов и комсомольцев, от которых мало проку? Я не удивлюсь, если они выполнят и продовольственную программу! Вот только за счет кого?

Над трудовыми ресурсами страны я не задумывался до этого разговора. Ни в техникуме, ни в институте об этом никто не говорил. Как же обыкновенный слесарь, над которым вовсю поиздевались «органы», додумался до такого?

— Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. За счет кого? За счет чего? — не унимался Яков Григорьевич.

— Яша, попытался успокоить его я — уже давно нет Никиты Сергеевича в Кремле, а ты все нервничаешь, хочешь знать за счет кого можно строить коммунизм. При Сталине его строили за счет ГУЛАГа, а теперь — не знаю!

— И для этого тебя столько лет учили? — удивленно посмотрел на меня Яков Григорьевич, — тьфу на вашу учебу! — Яков смачно плюнул под верстак.

Государство делало вид, что оно платит, а его граждане делали вид, что работают. Эта связь стала заметной всем, и задумались умные головы в Москве над «научной организацией труда». Повсеместно открыли лаборатории НОТ.

Денег не жалели, усадили за столы молоденьких девочек, окончивших экономические факультеты ВУЗов. Они с умным видом обходили все участки предприятий, вносили рекомендации по перестановке столов и стульев, верстаков и окошек кассиров. Экономический эффект от своих предложений они подсчитывали сами, он оказывался баснословным. От каждого из таких действий производительность труда возрастала в разы… И водителям увеличивалось плановое задание, а руководству и инженерам НОТ начислялась дополнительная премия.

Молоденькие женщины легко защищали кандидатские и докторские диссертации, становились главными экономистами и главными инженерами крупных предприятий.

Иногда связистам хотелось отдохнуть от повседневных забот. Как можно жить, жить и не крикнуть? В мастерской оставались радиомастера низкой квалификации, умеющие заменить радиостанцию или антенну. Оповещались заранее Миша, Борис, назначалась встреча на Привозе. Тщательно подбиралась закуска: свежие и соленые огурцы, помидоры, крестьянская колбаса, копченое мясо, сало, селедка, и все, «что нам улыбалось». Покупали также граненые стаканы по 8 копеек за штуку, и к ним — водку, столько, сколько по нашим расчетам, должно было хватить. Хлеб и минеральную воду покупали возле парка Шевченко. Торбы получались тяжелыми, и приходилось брать в качестве тягловой силы «молодого», с которого денег обычно не брали.

Приезжали к морю на склон возле пляжа Отрада, расстилали газеты. Все раскладывалось со вкусом, так, чтобы глазу было приятно смотреть на этот «стол». Рассаживались вокруг на камни, которые обычно находились под кустами, и начинали «гудеть». На природе, «с видом на море и обратно», отдыхалось долго и весело. Когда дыхание становилось как у голов Змея Горыныча, Митя Калинчак начинал разговор на политические темы:

— Почему теперешним молодым придуркам не нравится советская власть? Мы, рабочий класс, пьем и закусываем возле моря, в рабочее время, нам платят за это зарплату, причем в нескольких местах, еще и премируют! Какой капиталист будет относиться к своим рабочим так же, или хотя бы будет такое терпеть?

В нашем состоянии следовало отдохнуть немного времени, но как же не выпить за родную советскую власть, после такого тоста? Ветерок, пахнущий морем, приятно щекочет, и солнышко пригревает… и власть, в самом деле, такая хорошая… Закуска еще остается, и уже молодой знает, куда его пошлют — не туда, куда обычно, а еще за водкой. К вечеру добирались по домам. Язык слушался трудно, нужно было срочно спать.

На следующий день на работу не опаздывали. Работали не ударно, но все-таки… К одиннадцати спускались в столовую, где всегда были хорошие недорогие обеды. В это же время приходили обедать служители Фемиды из женской тюрьмы, расположенной выше таксопарка на один квартал. По слухам, в тюрьме был организован бордель для высокопоставленных городских чиновников, но это по слухам… Молодые девушки — лейтенанты, служившие там, выглядели предельно высоконравственно. После обеда наше настроение поправлялось настолько, что можно было снова заниматься ремонтом аппаратуры любой сложности.

Половой гигант