Записки офицера Красной армии

   Так вот, начал я об ванне учительниц думать и вдруг мне в голову пришла гениальная мысль. Ведь не обязательно нужно мыться в горячей воде или совсем холодной. Можно налить в ванну одновременно горячей и холодной воды, и так её перемешать, чтобы она годилась для мытья... Как-то я уснул. А утром даже не одевался, всё равно для купания раздеваться надо, и прямиком к Марии Ивановне, говорю ей:

   - Срочно приготовьте мне горячую воду, я очень хочу искупаться. Ну, живо, чтобы мне не пришлось вас подгонять!

   Само собой, я добавил ещё и пару слов покрепче, чтобы лучше меня понимали и не

   мешкали с работой.

   Слышу я, учительницы по лестницам бегают, дрова из кладовки наверху носят, пилят их, колют... Хорошо я этих бабищ выдрессировал. Умею я с буржуазией обращаться.

   Через полчаса Мария Ивановна постучала в мою дверь.

   - Ванна готова.

   - Хорошо - сказал я.

   Хотел даже поблагодарить, но подумал, что для них это слишком много чести. Это они должны радоваться и благодарить, что имеют честь услужить красному офицеру.

   Ну, ладно. Пошёл я в ванную комнату. Напустил половину ванны горячей воды и начал холодную доливать. Наконец так намешал, что вода была тёплая и приятная. Только вот незадача, ванная оказалась полная до краёв. Но я так обрадовался, что и внимания не обращал на такую мелочь. Придвинул к ванне табурет, залез на него, крикнул "ура!" и прыгнул. Половина воды из ванны аж под потолок плеснула, но ещё достаточно осталось, чтобы вымыться.

   Ну и я выскреб себя отменно. Даже целых два раза намылился и смыл. Было очень приятно.

   Вылез я из ванны и хотел грязную воду спустить, но она была такая чёрная и прямо густая, что не хотелось об ней чистые руки пачкать. Но самое худшее было в том, что полотенце из комнаты я с собой не взял, чтобы вытереться после купания. Можно было подождать и обсохнуть, но не хотелось терять время. Так что я пошёл в свою комнату мокрый, а грязное бельё в руке несу. Учительницы и Андзя были в кухне и чай пили. Как увидели меня голого и мокрого, сразу глаза поопускали. Ну просто смех и глупость. Никакой у них цивилизации.

   А я сказал Марии Ивановне:

   - Хорошо я искупался... Теперь наверное буду всё время купаться. Мы очень уважаем гигиену!

Август 1940 года. Вильнюс.

     Вчера у меня приключилось большая беда. Я очень огорчился и расстроился. Шёл я со службы домой и на этой проклятой, капиталистической лестнице запнулся и почти до половины отодрал подошву у сапога. Края ступенек обиты листами железа, чтобы доски не истирались. Так вот, некоторые листы очень тонкие и гвозди отошли, так что между ними и доской образовалась щель. Именно так вот я испортил свои лучшие сапоги.

   Пошёл я к дворнику и показываю ему сапог.

   - Видишь? - спрашиваю я.

   - Ну, вижу - говорит он. - Не слепой. А в чём дело?

   - А в том, что тебе надо морду набить, что не содержишь лестницу в надлежащем порядке! Ведь я из-за тебя сапог испортил.

   А он смотрел на меня, смотрел, словно узнать не мог. Потом встал, подошёл ко мне вплотную, один глаз прищурил и сказал:

   - Ты с мордой поосторожней, следи за своей, а то я тебе по ней сейчас заеду. Ты не думай, что если ты офицер, то тебе позволено на рабочего человека орать! А лестницу я отремонтирую тогда, когда мне на это деньги дадут. А пока можешь и так ходить. Не велика персона! Может тебе ещё ковровую дорожку постелить, или носить тебя на руках по лестнице!

   Вижу я, что это серьёзный человек и что он в самом деле не виноват в этом. Так что говорю:

   - Не надо сердиться. И бить тебя я вовсе не собирался. Вся беда в том, что я теперь не знаю, что с сапогами делать.

   - Что делать с сапогами? - спросил он. - Ты же не ребёнок и сам должен понимать. Занеси их сапожнику и всё. Велика беда!

   Теперь этот дворник мне очень понравился. Сразу видно, что пролетарий, а не как я сначала думал, буржуй. Да. Даже сказал мне, что во дворе, в маленьком доме, сапожники живут. Но домой приходят только вечером, а днём работают в мастерской.

   Когда стемнело, пошёл я через чёрный ход во двор. Там увидел маленький домик. В окнах уже горел свет. Ну я и вошёл и вежливо поздоровался:

   - Добрый вечер, парни!

   - Не парни, а панове! - сказал один. А другой добавил:

   - Парни за псами по улице бегают. Мы же самостоятельные подмастерья и взрослые люди.

   А третий сказал:

   - Да ничего, ерунда. Он немного слепой, у него на глазах красные очки.

   Никаких очков у меня не было, но я понял, что эти сапожники эдакие весёлые люди. Они как раз ужинали.

   - У меня тут сапоги - сказал я. - Наш дворник прислал меня сюда. Сказал, что вы отменные мастера.

   - Ну тогда садись и жди! - сказал самый старший из них. - Вот мы закончим с ужином и посмотрим твои сапоги. А коли не хочешь ждать, можешь идти себе. Мы по тебе плакать не будем.

   - Я подожду - сказал я.

   Уселся я и смотрю. А они жрут и пьют. Но как жрут и как пьют!... Если бы я не видел их чёрных от работы рук, то подумал бы, что это какие-то капиталисты в сапожников нарядились и устроили пир. На столе мясо, колбаса, закуски, водка, три бутылки пива...