Записки под партами

Прыгаю в машину, снова еду в больницу. Не знаю, зачем. Наверное, во мне не унимается надежда на возможность поговорить. Но почему-то верится с трудом. И в итоге оно оказывается именно так.

Когда я подхожу к палате, Тасе делают укол. Замечаю это, потому что дверь приоткрыта. Одна медсестра, не видел ее прежде, выходит, и мы с ней едва не сталкиваемся. Вопросительно осматривает меня, а затем делает шаг вправо. Я неуверенно дотрагиваюсь до ручки, и в сторону дверей опять летит подушка. Где она их только швырять научилась.

— Позовите охрану, пожалуйста, — умоляет Тася медсестру, которая все еще в ее палате. — Пусть выгонят его, прошу вас.

— Молодой человек, — хватает меня за локоть девушка в белом, с которой мы только что стояли в проходе. — Выйдете, пожалуйста. Пациентке нельзя нервничать.

— Тась, объясни мне, что, черт побери, происходит? — Не выдерживаю и повышаю голос, чем вызываю моментальную агрессию в свой адрес со стороны сотрудниц больницы. Теперь они уже обе возле меня и пытаются вытолкать в коридор.

— Не хочу, ни видеть, ни слышать тебя, уходи, — требует Тася, а сама руками лицо прикрывает. Ну, вот… опять слезы. Из-за меня. Твою мать. Злиться начинаю.

— Если ты мне не скажешь, как узнаю, где я косякнул, — продолжаю на повышенном тоне, но дальше наш разговор не клеится. Потому что меня все же выгоняют из палаты, теперь уже два парня, которые прибежали на крик. Я дергаюсь, и между нами едва не завязывается потасовка. Парням до моей физухи далеко, раскидать их могу в два счета, но понимаю, что лишний шум не к чему не приведет.

Усаживаюсь на стул возле палаты и откидываюсь назад, смотря в зеленую стенку. Не могу отделаться от мысли, будто о себе чего-то не знаю. Вытаскиваю телефон, набираю Маску. Аверин обычно быстро все узнает, но тут затянул, уже невыносимо просто. Надо как-то решать задачу, сидеть, сложа руки, не могу просто.

— Ну, привет, — отзывается сухо друг.

— Есть что-то? — Без всяких приветствий перехожу сразу к делу. Хотя по интонации Аверина итак понятно, что есть. И кажется, не особо приятное.

— Даже не знаю, говорить тебе или нет, — уклоняется от ответа этот засранец.

— Макс, — строго зову по имени. — Давай уже рожай. Итак, тошно.

— Видео есть, — начинает он, делая тяжелый вздох. — Сначала Титов хотел его закинуть в закрытую группу наших, но потом побоялся твоей реакции и ограничился парой кентов. Те-то мне и слили видос. Так скажу, никто из школы этот треш не видел. Кенты Титовские не местные, ну в плане чуваки не с нашей гимназии. Но это… я с ними потрещал, так что видео стерли. Оно сейчас только у меня и у Титова. Ну, и у тебя будет через пару минут.

— Понял, — резко обрываю его. — Кидай, посмотрю.

— Ты только это… — мямлит Макс.

— Аверин, давай без нежностей.

— Ну, я предупредил, — сообщает напоследок друг и кладет трубку.

Через пару минут видео-файл догрузился в приложении. Я вставил в ухо беспроводной наушник, чтобы никого не смущать звуками, и нажал на кнопку «плей».

— Твою мать, — вырвалось у меня на автомате, когда на экране я увидел Тасю, услышал голос Жоры, и картинка, наконец, сложилась. Стиснул челюсть, дыхание участилось, а сердце запрыгало так быстро, будто вырваться готовилось из грудной клетки.

— Повеселиться решил, значит, — процедил сквозь зубы я, всматриваясь в экран мобильного. — Не жить тебе, сука!

Глава 72

Даниил

Наверное, в тот момент у меня просто сорвался спусковой крючок, который я старательно сдерживал многие годы, когда проходил мимо многих мразей нашей гимназии. Отчетливо помню каждое говнецо, каждый их промах, и то вязкое ощущение во рту, когда закрывал на это глаза. Нужно было бы еще тогда остановится и как следует проучить, показать, что не бывает безнаказанной грязи. Почему этого не сделал… почему вообще общался в кругах таких испорченных индивидуумов. Язык даже слово "человек" не поворачивается откинуть в их адрес.

Когда переступаю порог родной гимназии, уже отчетливо понимаю, насколько сильно съехал по фазе ярости. Если ее можно было бы измерить по шкале, там бы читался "максимум".

В школе как раз перемена, мне чертовски фартит. Сразу же сворачиваю в столовку, наверняка этот отбитый весельчак пожирает булочки. Народу тьмуща, толпятся в проходе, в очереди толкают друг друга, как будто с голодного края. Поворачиваю голову и глазами моментально замечаю фигуру жирного Жоры. Рядом с ним сидят наши золотые сливки общества, задорно смеются и обсуждают что-то. Уроды. Да чтоб вам кусок поперек горла встал. Как после такого вообще за стол сели.

Титов при виде меня в лице меняется. Видимо я все же выгляжу устрашающе, со своими каменным покерфейсом. Настигаю его быстро, буквально за пару шагов.

— Приветик, — говорит кто-то из знакомых ребят, но мне не до них. Хватаю резко эту свинью за шиворот и вытаскиваю из-за стола.

— Ты чего? — Кто-то тут же кидает мне, и я вдруг замечаю, что привлек слишком много ненужных глаз. В буфете просто-таки воцарилась гробовая тишина.