Записки прокурора

— Мы узнали, — рассказывал он с набитым ртом и со стаканом в руке, — что такой ножик, какой показывал дядя милиционер, — Костя кивнул на Коршунова, — видели у Борьки, у которого мать буфетчица. Он нашёл его на Голубом озере. Ну, мы двинули к Борьке. А он говорит, что махнулся, сменял этот ножик на зажигалку, длинная такая, крышка откидывается. Борька сказал, что с Лопухом. Это Лешка Крысин. А он сейчас в пионерлагере «Сокол», около Желудева… Дядя милиционер ведь говорил, что это очень важно. Мы с Витькой поехали на автобусе. А Лешка говорит, что сменял нож на фонарик, дать бы ему как следует… А пацан тот из Желудева, Семка его звать. Он только вчера вечером приехал, — тараторил Костя. — К бабке ездил, в Житный.

— Какой Семка? — уже запутался Коршунов.

— У кого ножик теперь был. Мировой пацан. Ничего за него не взял, положил нас спать на сеновал и молока с оладиками принёс.

— А утром мы пошли на дорогу, чтобы домой ехать, и милиция приехала, — продолжал Прошкин, потому что Семячко откусил слишком большой кусок пряника.

— И хорошо, — завершил Костя. — А то у нас на автобус денег не было.

Венцом подвига двух мальчишек было то, что они привезли нож, оставленный Хромовым в берёзовой роще возле Голубого озера.

Нож этот в числе других предъявили обвиняемому, а затем его брату Евгению. Они его опознали. Потом оба ножа — приобщённый к делу и тот, который отыскали Костя и Витя, — были направлены на экспертизу. Она установила, что лезвия и наборные ручки обоих выполнены из аналогичных материалов и одним мастером.

Пожалуй, самым важным обстоятельством явилось то, что нож, который Иван Хромов брал с собой 20 мая на Голубое озеро, был действительно укорочен почти на три сантиметра. После повторной судмедэкспертизы Хлюстова дала категорическое заключение: убийство совершено другим ножом, с более длинным лезвием, или ножом, у которого между лезвием и рукояткой нет ограничителя, какой имелся у найденного ножа, принадлежащего обвиняемому.

Гранская вынесла постановление об освобождении Ивана Хромова из-под стражи и прекращении против него уголовного преследования. Я его утвердил (хотя прокурор Званцев, который позвонил из Москвы и поинтересовался, как идут дела, сделал мне замечание: настоящий преступник ещё не найден, и вообще обстоятельства не совсем ясны…).

И вот у меня в кабинете Хромов вместе с Гранской.

— Скажи, Ваня, откуда все это: и твоё «признание» в убийстве, и эта якобы ссора с Красновым из-за того, что он обозвал тебя «гусаком»? — спросила Гранская.

— Колёсник… Ой, противный мужик! Когда меня привели в камеру, стал бахвалиться, что он «вор в законе» и я должен уважать его и слушаться. Не то разговор со мной будет короткий. Я сначала струсил. Слышал, что в тюрьме есть паханы, которым надо подчиняться. Колёсник мне на голову и сел, помыкал мной. Говорю — ругается, молчу — тоже недоволен. Половину еды отбирал… В камере жарко было, я расстегнул рубашку. Он увидел, какая у меня грудь, и обозвал «гусаком». Тут я не стерпел и говорю ему просто так, для устрашения: «За такие слова я своего дружка послал на тот свет, а тебя тем более не пожалею…» Он и отстал. Верно говорят, что в тюрьме берет верх тот, кто силу покажет.

— Насчёт «вора в законе» он тебя на пушку брал, — сказала Гранская. — Нет уже таких. Давил, как говорится, на психику. Выходит, он тебя пугал, а ты его.

— А что мне оставалось делать?.. Ну вот, значит, когда следователь сказал мне, что отпираться бесполезно, я решил: все равно мне никто не поверит. И взял на себя вину. А когда следователь спросил, из-за чего мы поссорились, я вспомнил, как Колёсник обозвал меня, и приписал эти слова Диме.

Итак, теперь оставалось только одно предположение — убийцей Краснова мог быть неизвестный мужчина с бородой и в галифе. Но кто он?

Оставались неизвестными и мотивы преступления. Может, какая-то старая обида или сведение счётов?

Выяснили, что в прошлом году Краснова ограбили — отняли часы и стипендию. Стали разрабатывать эту версию, но она оказалась бесперспективной. Потом Иван Хромов вспомнил, что Дима одно время дружил с девушкой, брат которой водился с сомнительной компанией. И эта линия не дала результатов.

Каждое воскресенье Иван Хромов, по просьбе Коршунова, ходил в клубы, кинотеатры, на стадион, короче, в те места, где бывает много народу. Авось случайно встретит и опознает убийцу. Но все было впустую.

— Не знаю, Захар Петрович, но, кажется, что-то забрезжило, — зашла как-то ко мне Гранская. — И с чего все началось? Сижу я на днях в парикмахерской, жду свою очередь. Из мужского зала выходит парень. Заходил с усами, а вышел без них…

— Осенило, как Архимеда в бане?

— Почти, — улыбнулась следователь. — Понимаете ход моих мыслей?

— Да. Хотите сказать, сам факт, что преступник сбрил бороду, даёт возможность…