Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства

Осмотр начал с первого этажа, для слуг. Кроме кухни там не было ничего интересного. В патио — тоже. В господских комнатах на окнах висели красивые шторы и занавески, мебель, ковры, портеры — тоже хороши. Гобелены — отпад. Не Ренессанс, но мазня прикольная. Далеко местным художникам до наших, времён Возрождения. Но и эта мазня стоит дорого, и брать некуда. Хотя…

Гобелен я сорвал. Портрет женщины. Слово «портрет» написано авансом, карикатурные черты лица, но для местных и это супер. Насколько знаю, готы, захватив Иберию, разучились рисовать, и даже на их монетах профили королей были схематичными. Тут кое-что от наследия Империи осталось, из чего делаю вывод, что эта Испания «провалилась» в другой мир чуть раньше, или же во время нашествия фрицев, но не позже.

И был ещё один гобелен, в комнате самого легата, в его спальне. Тут сейчас обитала Катрин — по комнате были не то, что разбросаны, но скажем так разложены женские штучки. Косметика, духи (угу, тут и парфюмерия есть в зачаточном состоянии), трусики-лифчики с поправкой на эпоху, то бишь портки и корсеты. Ну и платья. Платья висели на специальных манекенах, четыре штуки. Парадно-выходные. Предавались тонкому искусству оральных ласк мы не здесь, а, видимо, в одной из гостевых — их тут много, ибо эта комната была и больше, и роскошнее. Гобелен был большой, и, сорвав, я его аккуратно сложил, и он занял бы целый тюк. Здесь была изображена батальная сцена, рыцари 3,14здились с рыцарями, и флаги сторон были мне не знакомы. Всё-таки непривычно, слишком схематично тут изображали людей, хотя типы доспехов по картинке отличить было можно. Спасу, ради высокого искусства! Но забирать себе, пожалуй, не буду — некрасиво это. Действительно ворьём попахивает. А вот мечи, брони и серебряная посуда сойдут за боевые трофеи.

Ага, письменный стол. Письма. Не запечатанные — не успела, или не дописала, письменные принадлежности стоят на столе, и чернила сохнут. То есть она писала, её отвлекли, и она сюда так и не вернулась.

Вы что, правда думаете, что отнесусь к таинству переписки, когда речь идёт о человеке, пытавшимся меня убить, а ещё назвавшим меня «носителем древнего знания»? Конечно, буду!

Письма тут — пергамент. Пергамент — это телячья кожа. Которая не лист бумаги, а рулон, полотно. Которое скатывается в трубку и перевозится в тубусе. А вы что подумали под словом «письма»? А вот тубусы уже опечатывают. Не бог весть какая защита, но по крайней мере видно, что письма были вскрыты и кем-то читаны. Так, что у нас тут?

«Дорогой Карлос. Ты не поверишь, но моё неожиданное путешествие получило такое же неожиданное продолжение и совершенно неожиданный итог»…

Далее в красках, с элементами переживаний, описывалась наша встреча в церкви, и что я её не узнал. «Тёмный юноша из глухой провинции» — это был единственный негативный эпитет с её стороны, который мне не понравился. В остальном её оценка была сдержанной, и восторженной рукописью влюблённой дурочки это точно не было.

В общем, я оказался совсем не тем безмозглым снобом-алкоголиком, про которого она читала в «присланном тобой досье». А дальше восторженно поведала о моём проекте по строительству дорог в графстве. И не просто дорог, а мегаавтобана, виа из далёкого имперского прошлого. Дорога строится для переброски войск, оплачивают строительство купцы, и она сходу «подписалась» на проект, так как он выгоден королевству.

«На данный момент долевое вложение всего четыреста солидов, пятьдесят из них я уже отдала из казны легата. Остальные можно будет передать за несколько раз, из них сто солидов — до осени. И Карлос, заклинаю тебя, не скупись! Это на самом деле нужный проект, и войдя в его долю, мы можем контролировать его изнутри, а после строительства без излишних затрат использовать на благо тайной службы…»

— М-мать! — ругнулся я. Это что ж получается? На дороге будут совершенно легально сидеть королевские шпионы и считать, кто куда поехал и сколько чего повёз?

«Как будто они и без долевого участия этого не смогут».

Смогут. Немного успокоился. Но трудности я, как владетель, им могу подкинуть. Это королевский тракт на то и королевский, что люди короля могут делать, что хочешь. Тут всё наоборот. Криминал им не устрою, конечно, но сложности в работе — запросто организую. А так они будут там шпионить легально, и я буду бессилен.

Впрочем, мне от этого ни жарко, ни холодно на самом деле. Ибо воевать с королём я не буду. А если буду — его шпионов вздёрну на столбах первыми, и они это знают и сами убегут. А солиды мне нужны — пусть будут в доле, так и быть.

Затем описывался концерт Галадриэль. Про Алькантару ни слова, либо уже написала письмо сразу после, либо расскажет при личной встрече. Вкратце, что я многие песни слушал в её обруче.

«После же концерта мы гуляли по набережной, и он рассказывал такие вещи про услышанные песни, что у меня кровь стыла в жилах. Это были войны, которых не было! Которых мы не знаем! И это были войны, случившиеся семьсот лет назад! По словам Рикардо, но я склонна ему верить, он сам верит в то, что говорит.