Записки средневековой домохозяйки

Корзина уже была почти полной, но у моих ног лежала еще приличная куча, когда я в очередной раз занесла топор над неповинной травой. И вдруг раздался истошный вопль: «Едут!» Естественно, я промахнулась, хорошо, что хоть по ноге не попала! Чертыхнувшись и помянув про себя «в бога-душу-мать», я отложила топор в сторону и поспешила к дороге. В голове билась только одна мысль: «Случилось что-то нехорошее, раз они вернулись с полпути».

Из-за поворота выскочил босоногий деревенский постреленок. Это он кричал и на бегу махал руками, указывая назад, себе за спину. Завидев меня, он замахал еще отчаяннее и еще громче заголосил:

– Хозяйка! Еду-ут! Хозя-айка!..

Я остановилась и, заслонив рукой глаза от яркого солнца, стала ожидать худшего. Мальчишка домчался до меня и теперь, согнувшись и уперев руки в колени, задыхаясь, пытался что-то пояснить. Но из его несвязной речи можно было только разобрать: там, едут, много, богатый – и более ничего. Это взволновало меня еще сильнее.

Замерев посреди дороги, как памятник самой себе, я ждала. И верно, не прошло и полминуты, как из-за холма показалась кавалькада из пяти всадников и экипажа. У меня нехорошо екнуло в груди, а в горле пересохло. Какой еще напасти не хватало?! Кто это к нам пожаловал?

А всадники неслись, не снижая скорости. Побоявшись, что нас с мальчишкой просто затопчут, я ухватила его за руку и оттащила к обочине. Вот уже лица можно было разглядеть и одежды. Впереди ехали двое в гвардейских мундирах. Их бы я ни с чем не спутала – пока сюда добирались, насмотрелась на них вдосталь, ведь наши конвоиры как раз из гвардейцев и были. Следом еще двое, одеждой попроще, но рожи та-акие спесивые-е-е… Точно личные слуги какого-нибудь вельможи. Рядом с экипажем ехал последний – пятый – мужчина. Из-за яркого солнца он надвинул на глаза шляпу так, что лица не было видно, и, чуть ссутулившись, беседовал с тем, кто сидел в экипаже.

Внутренне подобравшись, я осталась на месте, хотя очень сильно хотелось пуститься наутек. То, что это едут к нам, я поняла сразу же, едва они показались из-за холма. Там, за ним, дорога раздваивалась, и наезженная колея вела дальше в Истрес, а полузаросшая – к усадьбе.

Заметив меня, замершую в ожидании, один из гвардейцев, пришпорив коня, поспешил подъехать поближе.

– Эй, селянка! Эта дорога ведет к усадьбе Адольдаг? – прокричал он.

Я молча махнула рукой по направлению к дому.

– А маркиза там? – уже тише спросил он, резко останавливая скакуна рядом. Тот едва на дыбы не встал, но я даже не подумала отшатнуться. Уж очень нехорошо взволновали его слова.

– Может, там, а может – нет, – пожала я плечами.

Говорить прямо и откровенно мне никак не хотелось. Но, видя, как вытянулось его лицо и сжалась рука, свободная от поводьев, пришлось добавить:

– Может, она в саду гуляет, а может, и в деревню к отцу Митчеллу пошла.

А что я еще могла сказать?! Вот, мол, друг мой любезный, перед тобой маркиза в образе селянки – загорелая лицом и руками, в разношенных башмаках, ныне больше похожих на тапки, в потертой юбке и простой блузке с открытым воротом и с платком на голове, повязанном, как у украинских баб, кончиками кверху. Когда на улице не меньше тридцати градусов жары, утягиваться, как придурочной барыне, в корсет, чтобы потом весь день в обмороке лежать, не хотелось. Работа-то на месте стоит – ее делать надо.

Гвардеец важно кивнул и, махнув рукой своим «давайте туда», пришпорил скакуна. Кавалькада поравнялась со мной и проследовала дальше. Я быстренько окинула всех взглядом в надежде узнать, кто это пожаловал. В экипаже я увидела его преосвященство епископа-коадъютора Фердинанда Тумбони. Он, опершись на дверцу, смотрел через открытое окошко на дорогу. На меня он даже внимания не обратил. Четверо всадников мне тоже были незнакомы, а вот пятый…

О черт!.. Лучше бы я ушла. Пятым, беседующим с епископом, оказался не кто иной, как Себастьян – герцогский сын собственной персоной! Не знаю, зачем его сюда занесло, но…

Кавалькада уже проехала мимо, а я попятилась в заросли у дороги, чтобы оттуда, сделав крюк, незаметно попасть в дом. Но, как назло, в последний момент взгляд Себастьяна скользнул в мою сторону. В его глазах мелькнуло узнавание, и он рывком обернулся и пристально всмотрелся в меня.

Не знаю, что на меня накатило, но неожиданно я улыбнулась и прижала палец к губам. Мужчина сначала неуверенно, а потом, все же сообразив, кивнул и как ни в чем не бывало продолжил разговор с епископом.

Я же, шепнув мальчишке, чтобы живо нашел в саду Меган, подобрала длинную юбку повыше и что есть силы припустила через кусты и задний двор к дому.