Записки средневековой домохозяйки

— Кто разлил по полу протухшую цветочную воду из вазы?! Как я теперь в этой комнате спать буду?! — взвыла я, выскакивая наружу.

— Зато они к вам ближе не сунулись, — заявила довольная Меган. — Ведь здорово я придумала, ведь правда же?!

С Джонатаном, я объяснилась на следующий день, когда дружки супруга уехали восвояси.

Его светлость герцог Коненталь схватился за сердце, когда главный казначей лорд Аберель предоставил наградные списки офицеров, участвовавших в Обвальдской битве. Всех их около полутора сотен человек следовало наградить из специально учрежденного негосударственного трастового фонда Верингофов. И пусть Кларенс похитил только часть средств, где-то третью часть, однако урон, нанесенный фонду, оказывался невосполним. И тут предстояла такая огромная выплата!

А на следующий день, когда пришло требование от короля предъявить отчетность о деятельности фонда, герцогу совсем стало плохо и он слег. Два дня доктора не отходили от его постели, опасаясь апоплексического удара, но все обошлось.

Когда на следующую неделю после долгого отсутствия, Кларенс, как ни в чем не бывало, заявился домой, Коненталь даже спрашивать не стал, почему тот не поехал за женой. На это у него попросту не хватило душевных сил.

А еще через неделю, когда склоки о фонде достигли апогея, и его светлость чуть ли не в серьез стал задумываться, чтобы подать в отставку, в дом явились его друзья, но с визитом не к Кларенсу, а к нему самому. Уже не в силах удивляться странностям, герцог принял их.

К нему в кабинет зашли Мартин Истбрук и Натан Коель. Мартин — русоволосый парень, а Натан, чем-то отдаленно напоминающий его сына Себастьяна, были ребятами замечательными, и их он знал их с детства.

Сначала он расспросил про их родителей, и только потом поинтересовался, что же их привело. И то, что они поведали… От этого герцогу вновь стало плохо.

Еще пару дней спустя, когда его светлость смог спускаться из комнаты, он наконец-то поймал Кларенса.

— Ты знаешь, что твоя супруга больна?! — спросил он.

На что тот весьма зло ответил:

— Да неужели?! То есть я скоро стану вдовцом? Вот счастье то… Венок ей, что ли на могилку прислать заранее?..

И тогда герцог не выдержал. Махнув на племянника и его несчастную супругу рукой, и выдав через помощников свое высочайшее разрешение на расследование растраты в фонде, подал в отставку по состоянию здоровья.

Себастьян возвращался в столицу. Дела у его преосвященства епископа Тумбони вроде бы как начали двигаться с места, промышленники согласились встретиться с ним в полном составе. Находиться с ним в Рейвеле уже не было никакого смысла, все зависящее от него он выполнил, поднял на ноги все связи, поручил кучу дел агентам, и теперь со спокойной совестью ехал домой. Погода была чудесной, дорога ровной, а сопровождающие его гвардейцы переговаривались между собой, порой подтрунивая друг над другом. Вроде все было хорошо, можно даже сказать отлично, но что-то нет-нет, но порой тревожило Себастьяна. В принципе, если подумать, он мог бы себе ответить, а точнее признаться, но как раз до сути докапываться не хотелось.

Когда планировалась поездка его преосвященства в Рейвель и отец, узнав о ней, попросил заехать его на обратном пути и силой забрать Аннель из усадьбы, уже тогда Себастьян стал ощущать незначительное беспокойство. А теперь, после того, как он все переиначил (конечно же, выполняя только волю короля) и, захватив весьма внушительную сумму из своих денег, направился в усадьбу по дороге в Рейвель, все окончательно смешалось.

Даже не верилось, что это смогла сотворить Аннель в запущенной усадьбе, несмотря на то, что все он увидел собственными глазами. Девушка вложила столько сил, столько старания… Даже нелепый наряд, в котором он в первый раз увидел ее на дороге, лишь подчеркивал ее стремления. Ни одна из известных ему леди не стала бы вот так надрываться с зори до зори наравне со слугами, имея при этом в кармане почти сто монет золотом. Да чего там?! Ни одна известная леди не отказалась бы от предложения отца. Те бы, поняв, что нужно герцогу, выторговали бы у него для себя еще какие-нибудь блага, и отправились бы с Кларенсом на моря. А Аннель не поехала.

И теперь Себастьян возвращался обратно и все думал, заехать вновь на денек другой в усадьбу, или нет? С одной стороны он узнает, что еще сумела сотворить эта предприимчивая леди, а с другой опять-таки выполнит поручение его величества и присмотрит за ней. И может даже… Нет, только поручение его величества, только оно толкает его в Адольдаг, а не что-либо другое.

Одолеваемый подобными мыслями, когда до усадьбы оставалось рукой подать, маркиз распрощался с гвардейцами сопровождения. Приказав им, отправляться обратно в столицу с депешей, сам он свернул на проселочную дорогу и пустил жеребца быстрой рысью.

Суматоха после визита друзей Кларенса наконец-то улеглась, однако мне еще долго пришлось объяснять отцу Митчеллу, а в особенности Джонатану почему я так сделала.