Записки средневековой домохозяйки

— Позорить?! — прошипела я как змея. — А Кларенс значит, не позорит, ему значит все можно?!.. Можно присылать сюда своих дружков, дабы убедиться сдыхаю я или нет? Можно отправлять меня к черту на рога когда не нужна, а потом когда захотелось — тащить обратно?!

— Аннель вы, кажется, сами выбрали добровольную ссылку! — Себастьян попытался вставить свой контраргумент на мои доводы.

— А вы бы предпочли, чтобы я стала его подстилкой?! — взвилась я окончательно и, скрутив фигу, показала ее Себастьяну. — Вот вам!

Но он, то ли не понял значение жеста, то ли предпочел не реагировать, а продолжил увещевать:

— Аннель, на данный момент свою долю выбрали вы сами. Я же с вами согласился и не отправил вас в столицу тогда весной. Но теперь, если вы не перестанете встречаться с капитаном Эйрли, я вынужден буду сделать это. Я требую, чтобы вы прекратили любые отношения с Эйрли или… Или я отправлю вас в столицу к своему отцу! Если потребуется, то даже силой.

Я замерла как громом пораженная. Все чего я добилась, все, на что было положено столько сил сейчас пойдет прахом?..

— Господи, да что же вы за люди?! — с надрывом выдохнула я. — Чего же вы так любите издеваться надо мной?! Чего же я сделала настолько страшное, перед кем виновата, что вы со мной так поступаете?!..

Одинокая слеза скатилась по щеке, следом за ней другая… А потом я поняла, что уже сижу на диване и рыдаю. Мне было горько и противно, словно всю помоями облили. Я понимала, что все, во что я вновь поверила, к чему стремилась теперь разрушено! Разрушено совсем и навсегда!.. И мне придется склонив голову возвращаться обратно и терпеть… терпеть… терпеть…

Но сквозь неудержимые слезы я поняла, что кто-то берет меня на руки, опускает себе на колени и прижимает так крепко, что мне едва хватает возможности вздохнуть.

Рыдания превратились в горький плач, и я начала выговариваться:

— За что… За что меня так… Я ведь… не дура, все понимаю… Он не любил меня, но… я не могла больше… Мне так хотелось тепла… Хоть немножечко ласки, пусть не настоящей… Он ласковый… В чем я виновата… Почему?.. Я так устала от… от всего этого, от непомерного труда… от ответственности… за мной люди… А я одна и… некому помочь!.. А он был рядом… А вы?!.. Вы все рушите!.. Отбираете…

Кто-то взял лицо в теплые ладони и заставил посмотреть вверх. Проморгавшись от слез, я увидела перед собой темно-серые глаза Себастьяна и… поняла, что это он усадил к себе на колени.

— Аннель, никто ничего не собирается разрушать, — как маленькому ребенку стал говорить мне он. — И никто сию же секунду не собирается везти вас в столицу, если вы не будете делать глупостей. А ваша самая большая глупость — это попытка завязать любовь с капитаном Эйрли. Поэтому сейчас вы мне пообещаете, что больше не будете с ним встречаться, и никто никуда не поедет. Пока.

— А как вы узнаете, встречаюсь я с ним или нет? — сдерживая рвущиеся наружу всхлипы, спросила я. — И что значит пока?

— Ох, Аннель, — он неожиданно прижал мою голову к груди, и я невольно вздохнула его запах. От него слегка пахло пылью, полынью и немного дымом костра. — Поверьте мне, я все узнаю. На то я и исполнитель воли его величества. Всегда есть множество глаз и ушей, которые невольно увидят или услышат… Но я не буду следить за вами. Я просто останусь в усадьбе ровно настолько, пока вы не выкинете эту глупость из своей очаровательной головки. Пока я не буду уверен, что капитану Эйрли и в страшном сне не привидится явиться к вам в гости… Поверьте, мне на это возможностей хватит, — эти слова были произнесены совершенно другим, очень жестким тоном, а потом он как ни в чем не бывало продолжил: — А пока — это значит, что поздней осенью или в начале зимы я или епископ Тумбони явимся за вами, и вы поедете в столицу к его величеству.

— В столицу ехать обязательно? — осторожно спросила я, совершено не желая шевелиться от усталости и, по-прежнему, прижимаясь к груди Себастьяна. — Может его величество передумает?

— Обязательно, — ответил он. — Его величество не может передумать.

— Да что же вы за человек-то такой, — невольно всхлипнула я, — что ставите желание короля, превыше любого… может быть даже своего?!

— Я всего лишь… тайный посыльный его величества. Я исполняю его личные поручения. И… если потребуется, я пожертвую всем ради… его желаний. Поверьте мне Аннель, его величество, на то и его величество, что просто так желать не будет. А значит, вы поедете. И давайте закончим на этом наш нелегкий разговор.

Он словно ставя точку, поцеловал меня в макушку, а потом, так и не спуская с рук, отнес до спальни, словно заранее знал, где она находится. Там он посадил меня на кровать, напоследок провел кончиками пальцев по щеке и заставил посмотреть на себя, приподняв за подбородок.

— День оказался тяжелый, вам бы сейчас следовало отдохнуть. Поспите, и вам станет легче. О себе я позабочусь сам. Спите.

А после вышел, просто прикрыв за собой дверь.