Записки уцелевшего (Часть 1)

С уроками арифметики у меня связываются воспоминания о семье врача Петра Ивановича Раевского - врача и нашего дальнего родственника. Из Тулы Раевские переехали в село Барятино Богородицкого уезда. И он сам, и его жена Ольга Ивановна, и три мальчика, их сыновья, - Сергей, Михаил и Андрей изредка приезжали в Богородицк и останавливались у нас. Петр Иванович заболел сыпным тифом, доктор Никольский привез его в Богородицкую больницу, лечил его, моя мать ходила дежурить у больного. Он скончался. Мы всей семьей хоронили его на городском кладбище.

Раевские прожили у нас еще дня три, и моя мать велела мне всячески занимать мальчиков. Потом они уехали обратно в Барятино, продолжали изредка к нам приезжать, а затем переехали в Сергиев Посад. О них я еще буду много рассказывать, а сейчас скажу, что и моя мать и тетя Саша всегда мне ставили их в пример: какие они умные, послушные, добрые, мужественные, вежливые и самое главное - как они любят решать задачи. Я никак не мог понять, как можно любить такую скучищу с пешеходами и бассейнами.

Тетя Саша учила меня по всем остальным предметам. По природоведению, по географии и по истории я должен был прочесть определенные страницы в учебниках и пересказать их своими словами, а тетя Саша, знавшая эти предметы еще меньше, чем я, следила за моим рассказом по тексту. Грамматические правила я зубрил без особого прилежания и, наоборот, с большим удовольствием писал изложения отдельных произведений наших классиков, а также сочинения на разные темы.

Все мои писания тетя Саша приглаживала и поправляла, на мой взгляд, не всегда удачно, но мне приходилось молчать. Однажды она спросила меня: о чем я хочу писать? Я ответил, что хочу написать, как поймал олеандрового бражника. Бабочка эта была очень редкая и, видимо, случайно залетела с юга в Богородицк. Я ее увидел в сумерки на нашей клумбе, но был без сачка, потом два вечера и два рассвета ее стерег, а на третий вечер поймал.

В своем сочинении я написал: "Взмах сачком... И... Я поймал ее!!!"

А тетя Саша меня поправила: "В то время, как она села на цветок, я взмахнул сачком и поймал ее". Все мои чувства взывали, что шесть точек и три восклицательных знака - это мой триумф от удачной охоты, это краткость действий. А тетя Саша мои чувства безжалостно вычеркнула. И еще она меня учила Закону Божьему, заставляла меня зубрить по требнику всю обедню, со всеми молитвами и ектеньями, да плюс еще молитвы к вечерне и ко всенощной.

Я зубрил, и скука все больше овладевала мною. К обедне мы ходила в наш приход, в кладбищенскую Успенскую церковь. И из-за этих зубрежек я стал скучать в церкви, церковное пенье было самое примитивное, я зевал, думал про себя: "Скоро ли? Скоро ли?" А дома меня ждала интересная книжка. И батюшка отец Евгений никак не походил на старого священника церкви Георгия на Всполье, напоминавшего бога Саваофа. Вот почему, продолжая оставаться верующим, я начал тяготиться внешней обрядностью православной церкви. А зародила во мне эту скуку тетя Саша...

И только служба Страстной недели с дивными песнопениями, говение, исповедь, причащение, служба Пасхальная вновь приближали меня к Богу. С легким сердцем, вдыхая теплый весенний воздух, выходили мы из церкви. А в Великий четверг после службы двенадцати евангелий звездной ночью мы несли зажженные свечи. И во все стороны от церкви расходились такие же огоньки. Было своего рода достижением - суметь донести до дома зажженную свечу и засветить ею лампаду...

К тете Саше ежедневно стали ходить учиться, дети священника из не столь далекого села Ломовки - Люся и Толя. Они квартировали на соседней улице, а по субботам за ними приезжал на лошадке работник их родителей и забирал их. В течение двух лет мы с Машей ездили иногда в Ломовку, а на каникулах живали там подолгу.

Дорога снежными полями, лошадка, запряженная в розвальни, кое-как плетущаяся, а вечером сытная еда, самовар, игры в карты, на следующий день после обедни катанье на салазках с длинной-длинной, хотя и не очень крутой горы мне хорошо запомнились. Дружная была семья и многочисленная.

Когда мы уехали из Богородицка, тетя Саша еще долго переписывалась с матушкой. А потом батюшку избили близ церкви двое ломовских парней, он заболел нервным расстройством и умер. Семья переехала куда-то в другой уезд, и переписка оборвалась...

6.

Помню приезд в Богородицк тульского архиерея. Он прибыл не на поезде, а в огромной карете, запряженной шестеркой лошадей попарно в дышло. Толпы людей, и наша семья в том числе, встречали его в поле между городом и Земледелкой. Когда он проезжал мимо, все кланялись ему в пояс.

Родители мои отправились на архиерейскую службу в собор, но вернулись разочарованные. Столько понаехало крестьян со всего уезда, такая масса толпилась народу, что в церковь родители не сумели попасть. Было решено пойти всей семьей в нашу Успенскую.