Записки везучего попаданца

– Старший лейтенант, можно с вами поговорить?

– Да товарищ полковник, старший лейтенант Каримов командир сводного отряда из окруженцев и бывших пленных.

– По рассказам красноармейцев я понял, что ты командуешь отрядом?

– Да товарищ полковник, так получилось.

– Интересно получилось, у тебя под командованием даже капитан НКВД.

– Говорю же товарищ полковник, это сборная солянка.

– Старлей расслабься, я полковник Иван Онисимович Старыгин, и благодарен тебе и твоим ребятам за то, что помогли нам, мы как попали в ловушку 22 июня, так и думали все конец всем нам. Но, слава богу, вы успели, у нас уже и боеприпасы кончались, да и маковой росинки по два-три дня не видели.

– Просто мы товарищ полковник, слыхали, как тут плохо, и поспешили на выручку.

– А мне ваша выдумка насчет ДОН-16 понравилась, представляю, что немцы думают, откуда ж взялась у них в тылу целая моторизованная дивизия. Нука расскажи, как это вы так умудрились, до жизни такой дойти.

И я рассказал полковнику, все начиная с 22 июня, само собой все что было от 22 и до 24 со слов Онищука.

– Ну пограничники, ну молодцы, почему же теперь к своим не пробиваетесь, как требует устав?

– Товарищ полковник, пробиться к своим не имеем возможности, из двух батальонов, имевшихся у нас, до наших дошел бы только взвод. Далеко и опасно, не думаю, что мы имеем право терять бойцов, тем более тут в тылу немцев, мы уже положили их почти полк неприятеля, плюс танковый батальон их же в довесок. Теперь начнем активные диверсии, попробуем перерезать транспортные пути, чтоб враг захлебнулся от недостатка необходимых припасов.

– Логично старлей, логично, пусть уставу противоречит, но это более реально, и более необходимо. У меня есть к тебе предложение.

– Да товарищ полковник.

– Расслабься, говорю, и давай просто Иван Анисимович я. Так вот Каримов, предлагаю, что бы, не было разброда среди красноармейцев, взять командование на себя. Но чисто свадебным пока генералом, ты пусть и старлей, но справился не хуже майоров. Ты станешь начальником штаба, но так-то командуешь всем сам, я тебя как бы званием прикрываю, как же так командир дивизии да старлей.

– Да мне кажется, вы правы, а то уже некоторые красноармейцы и командиры смотрят уже с неодобрением. И за то, что не прорываемся к своим, и про то, что старлей командую почти полком.

– Ну вот и молодец, а я пока пригляжусь к вашему быту, да и Онищук мне твой понравился, геройский парень, а когда там в крепости в атаку немцев твоих повел Бернхардт, мы же не знали, что они теперь наши, ох и испугались, думали к фрицам помощь подошла. А это оказывается к нам помощь, и расчесали они австрийских фрицев. Бернхардт ваш, тоже просто находка, теперь надо этих перекованных немцев как то прикрепить к РККА.

– Это как Иван Анисимович, записать в списки РККА, что ли?

– Нет, Каримов, типа повязать кровью, что ли.

– Так мы уже, – говорю я и передаю полковнику пачку фото, расстрела непримиримых нациков, – все они фото видели, и знают Иван Анисимович, что назад дороги нет.

– Ну, все, я думаю молодцы, чаще используйте их, что бы крепче привязать, да и пропаганду и агитацию не забывайте. Ведь шантажируемый боец воюет хуже сознательного, надо им рассказать об идее коммунизма, о том, как живет наша страна, и т.д.

– Да, тем более ими командует Бернхардт, старый коммунист с времен гражданской войны, и Эрисханов, сын старого партийца, они уж воспитают, им я верю.

К тому времени пришел час обеда, и старшина пригласил нас на кухонную поляну, где за столом со скамьями уже сидели товарищи командиры (правда, не все). За обедом (чем вермахт послал) все перезнакомились с Иваном Анисимовичем. И я представил его как нового командира ДОН-16, правда это, не всем понравилось, Онищук, Эрисханов, Ивашин и Абдиев скривили рожи, ну ничего потом объясню им, что и как. Иван Анисимович представил меня как начальника штаба, тут физиономии моих друзей наполовину исправились.

После обеда Бернхардт и Старыгин ушли в лес, посекретничать, меня погнали, мол нечего молодой шелупони под ногами рассекать. Ну и я пошел к Онищуку, туда ж собрались все остальные, ну те, кто кривил лица от нового командира. Братве объяснил я рамсы, что за классный дядька Старыгин, и т.д., в результате взаимопонимание было достигнуто.

Затем вместе мы прошлись по госпитальной поляне (язык не повернется назвать ее полянкой, да прям полянище). За прошедшую половину суток многие крепостники уже начали приходить в себя, заблестели глаза и более радостными стали лица. Правда нормальную жрачку дохтур наш пока запретил им пока давать, и бедняг кормили облегченным вариантом. Наваристым бульоном из коровы (бульон второго дня), овцы и трех кур (бульон третьего дня) ререквезированых у полицаев, сучье племя сразу на месте было интегрировано в мировую экономику (замочили сук). Коняшку освобожденного из полицаячих рук, оставили пока вместе с подводой, на бульон третьего дня (хотя нет подвода, старшина говорит, невкусная попалась).