Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца

К больнице добрались спустя полтора часа плутания. Её здания были разрушены авиаударами. В уцелевшей части базировался отряд ОМОНа из Кемерово. Я кратко объяснил, кто мы и откуда. Затем меня провели в комнату командира, увешанную коврами ручной работы с саблями и кинжалами. Она больше была похожа на апартаменты шейха.

– А, медик, это хорошо! Давай, за ваш праздник, по рюмочке! Серёга, проведёшь, покажешь, где и что у нас есть.

Серёга проводил меня по этажам больницы, коротко инструктируя.

– Туда не высовывайся! За тем окном наблюдает снайпер. В ту комнату не заходи, там звуковые мины. Аккуратно, не наступи на растяжку, а то без пальцев на ноге останешься, и пригибайся почаще.

Я был уже не рад, что захотел каких-то стульчиков и шкафчиков. Но не отступать же. Отобрав стол, два шкафа, лаборантские стулья, я пошёл за ребятами, курившими в кабине.

– Ну что, хлопцы, давайте поработаем теперь на медслужбу.

Повторяя инструктаж омоновца «туда не ходи, туда не ступай», я невольно довёл ребят до паники.

– Товарищ старший лейтенант, мы дальше не пойдём. Нас мама дома ждёт, до дембеля полгода осталось.

– А меня, что думаете, не ждут? Выполняйте приказ да осторожнее будьте. Бензин сливать вы мастера, а как доброе дело сделать для самих себя, так вы в кусты! Вперёд, не дрейфьте, я с вами рядом буду.

Так мы перенесли этот медицинский скарб в наш фургон. А затем – в Ханкалу. До начала комендантского часа оставалось сорок минут, а после пяти вечера без спецпропусков по Грозному не проедешь.

– Тормози, – скомандовал я.

– Зачем? Опасно здесь, частный сектор! – сопротивлялся чумазый водитель.

– Тормози, говорю, вон, видишь, розы растут! Сегодня день медика, неудобно без цветов в часть возвращаться.

Пока я срезал штык-ножом колючие стебли цветов, в соседних дворах началась перестрелка, в ста метрах взорвались две гранаты. Ещё минута – и мои ребятишки оставили бы меня ночевать здесь одного. Когда я запрыгнул в кабину КамАЗа, они смотрели на меня выпученными от страха глазами. До Ханкалы мы неслись под девяносто.

– О, доктор, спасибо за розы! Откуда такие красивые? Даже комдив нам не дарил таких шикарных, – по-детски радовалась букету медсестра Ольга Владимировна.

– На рынке заказал, из Моздока лётчики привезли.

– А медицинское имущество где взяли?

– Да ребята с медбата подкинули. У них лишнее, списано, не выбрасывать же.

Расставив мебель в медицинском пункте, накрыв столики белыми простынями, ушёл в жилую палатку праздновать профессиональный праздник.

Среди ночи меня разбудили крики медсёстры, доносящиеся со стороны медпункта.

– Спасите, помогите!

Надев брюки, я выбежал на улицу:

– Что случилось?

– Начальника штаба бьют. Драка у него с майором из дивизии. Меня не поделили. В медпункте дерутся. Всё разобьют там сейчас.

– Нет уж, я здесь лишний буду. Пусть бьют, всё одно казённое.

Начальник штаба был сильнее на этот раз. По случаю одержанной победы он ушёл глушить эргэдэшки в поле. Утром я зашёл в наш образцово-показательный медицинский пункт, где должны были проходить сборы для начмедов частей дивизии. Всё было перевёрнуто кувырком, мебель разбита, перекись и зелёнка разлиты. У начальника штаба следы победы на лице, и гематома под глазом сияла даже через тональный крем. Но он мужественно улыбался, расплывался в оскале тигра-победителя. По его рассказам, он выпрыгивал с четвёртого этажа «Титаника», стрелял на ходу из УАЗика, прыгал из борта мчащегося грузовика и отделывался небольшими повреждениями. Мотивы всегда были одни и те же, так же, как и условия их возникновения. Женщины и алкоголь.

02.07.2000 г., Ханкала

Вчера в Аргунской комендатуре подорвался водитель-смертник на КамАЗе, начинённом тротилом. Это городок в семи километрах от нашего лагеря, и мы видели этот взрыв – как будто маленький ядерный грибок поднялся высоко в синее небо и на мгновение закрыл диск заходящего солнца. Пострадало триста шестьдесят милиционеров, ВВшников, из которых двадцать с небольшим погибло на месте.

Второй день идут бои за Аргун. Вчера чеченцы взяли селение Новогрозненское. Ежедневно слышны перестрелки на окраине Ханкалы. Враги самых разных наций: поляки, прибалты, арабы, украинцы. Наши ребята в эфире часто ловили арабскую, английскую и украинскую речь.

Местный климат показался мне суровым, и не зря: дефицит воды привёл к вспышке кишечных инфекций. Почти у трети личного состава понос. Вероятно, энтероколит или дизентерия. Меня постигла та же участь, и две недели я занимался самолечением. Хотя опять же, смешно, половина батальона лечится у меня, а вот если понос с кровью – отправляю больных в медбат.

Часто бывают пыльные завесы, когда видимость – сто метров и меньше. Добавьте сюда горящие нефтяные факелы со всех сторон, и получится картина из преисподней. Хотя мне кажется, что я привык к грохоту вертолётов, ночным САУшкам, шуму дизельной станции, мышам, жаре и прочим особенностям полевого быта.