Записки заключенного

Дело в том, что кроме небольшого количества самодельных ножиков, пригодных только для нарезки продуктов, и «мурзилок» (самодельных журналов эротического содержания), ничего запрещенного у зеков не осталось. За свой срок я видел, как администрация не спеша отбила все желание у заключенных связываться с «запретами». Оперативники создали прекрасную сеть из стукачей и провокаторов, которые своей деятельностью поддерживали у зеков недоверие друг к другу. Кроме этого, в зоне повесили таксофоны, и от мобильников постепенно отказались. Когда же я освобождался, многие зеки избавлялись и от самодельных ножей (неизменного атрибута тюремного хозяйства), поскольку гораздо легче было взять нож официально, чем прятать от всех заточку.

Глава XLVII

Полусвобода или полузаключение?

На «химию» хотят попасть многие зеки, поскольку это уже наполовину свобода. Но далеко не всем это удается. И далеко не всегда то, с чем сталкиваются заключенные в ИУОТ, оправдывает их ожидания…

«Химия» или официально ИУОТ (Исправительное учреждение открытого типа) считается ограничением, а не лишением свободы, а это «две большие разницы», как говорят в Одессе! У зеков появляется больше прав, но и больше ответственности. В идеале этот социальный институт должен постепенно вводить заключенного в общество. Кроме того, есть «химии», куда «закрывают» по приговору суда за мелкие преступления.

Большая разница

Любимым развлечением зеков на «химии» было «виснуть в Таборе». Вообще они пользовались всеми сайтами знакомств, но Табор почему-то был самым популярным. Подолгу отсидев без женщин и телефонов, они пытались максимально быстро наверстать упущенное.

«Химики» хорошо «наследили» на сайтах знакомств. Один раз мой сосед по комнате написал девушке совершенно другой адрес в качестве домашнего – за несколько остановок от нашей богадельни, и даже указал другую улицу, на что она ответила: «Химик? Не знакомлюсь!» Хотя попадались и девушки, которые начинали встречаться с зеками. Но эти отношения почти всегда были мимолетными, хотя и наполненными страстью и переживаниями. Были даже дамы, которые встречались с несколькими зеками по очереди, – видимо, входили во вкус.

Поэтому большинство «химиков» ложилось спать часа в два-три ночи, при том, что подъём был в шесть утра. Распорядок дня на «химии» походил на лагерный: подъём, отбой, проверки, по выходным лекции для заключённых. По составу милиционеров ИУОТ тоже было зоной в миниатюре: опера, режимники, отрядники, замполиты, зампоноры и прочие милиционеры.

Но «химия» – это не колония! Здесь зеки ходят на работу, могут по подписанному заявлению выйти на три часа в город, и даже взять паспорт из спецчасти, если чётко объяснят, для чего он нужен.

На «химии» у зека намного больше прав, чем в зоне, но и обязанностей прибавляется. Самые главные из них – полностью обеспечить себя и заплатить за комендатуру. В отличие от зоны, в ИУОТ заключенных ничем, кроме постельного белья, не обеспечивают.

Помню, как-то раз, уже будучи химиком, я сказал одному офицеру: «Мы здесь ресоциализируемся». На что он, улыбнувшись, ответил: «Вы здесь продолжаете отбывать наказание». В этом диалоге полностью отразилось фундаментальное различие между нашим и милицейским пониманием «химии». Для нас ИУОТ было «полусвободой», а для администрации – «полузоной».

Бывший зек – хороший зек

«Химии» делятся на два типа. На одни попадают по замене режима содержания из зон за хорошее поведение. На других же, так называемых «вольнячих», сидят те, кто получил «химию» за мелкие преступления, и поехал отбывать наказание в ИУОТ из зала суда.

Несмотря на то, что по всем логическим понятиям бывшие зеки должны отличаться большей суровостью и тягой к лагерным понятиям, у нас все было с точностью, но наоборот…

Попадая в ИУОТ после зоны, человек, чаще всего, старался забыть уголовные понятия и законы, быстрее от них отряхнуться и пойти дальше (не всегда и не всем это удавалось, поскольку для многих колония была единственным «развлечением» в жизни). На «вольнячей» же «химии» дела обстояли сложнее. Там нашлись «смотрящие» (в основном из тех, кто сидел раньше), которые пытались собирать общак, определили «петухов», убиравших туалеты, и попытались воссоздать все атрибуты зоны, которых, по недосмотру суда, были лишены. Об этом знали и наши милиционеры, и зеки, поскольку у всех там были знакомые. Пили на другой «химии» тоже намного больше. Да и нарушения они совершали чаще.

Единственное, что приходило на ум, когда мы думали о странном поведении сидящих там, это то, что они были не «пугаными» и не уставшими от зоны людьми.

Стоит или не стоит?