Записки журналистки

Мне бы поинтересоваться, чем именно тогда занимается Светочка – секретарь главреда, раз такой шмат явно не журналистской работы перепадает мне, но… На Йогана где сядешь, там и слезешь. В бутылку лезть мне совсем не хотелось.

И так по лезвию ножа хожу, испытывая терпение шефа, с оттягиванием ответа. Ну не готова я прыгать к нему в койку, не готова! И другую работу еще не подыскала… Да и искать особо не хочется, столько лет убила на «Недельку», верила, что зачтется! А Вселенная пожаловала мне большой и жирный шиш!

Надежда, как говорят, умирает последней… Моя оказалась пуленепробиваемой и до сих пор проявляла поразительную живучесть!

Удивительно, но сегодня со своими нелюбимыми обязанностями я справилась крайне быстро. До конца рабочего дня оставалось чуть больше двух часов, и чтобы не маяться от скуки, а так же от обиды на одну вредную блондинистую личность я решила заглянуть в архив. Доступ к нему Йоган дал еще в начале практики, мол, чтобы читая, набиралась опыта и разбиралась как нужно и не нужно писать.

Опыта я набралась еще в универе, но, как показала жизнь, можно было его засунуть под хвост Мистеру Бому, моему рыжему любимцу. Или в любое другое место, где все ненужное покоится с миром.

Легкий слог и талант находить «горячие» новости никак не влияли на количество строчек, что выделялись журналисту в номере и возможность как можно чаще «засветить» имя. Главным оказались «нужные связи» и правильная дружба с главредом.

Такой вот компот, о котором я и не подозревала, когда спешила по направлению альма-матер в газету «Неделька» «отрабатывать» возможность учиться на попечении государства.

Но сейчас не о том. Разочарование и собственную неудачливость в профессиональном плане я регулярно запивала горьким кофе. Попривыкла даже. А вот навязчивое воспоминание о Писаке так и не оставило в покое, как я ни старалась отвлечься на текущие дела.

В последнюю неделю рядом со мной официально мертвый незнакомец не объявлялся. Мы не пересекались, что казалось мне даже более необычным, чем те встречи при странных и несколько трагических обстоятельствах. Внутреннее чутье подсказывало не сдаваться и «копать» дальше. То, что просто разыгралась паранойя – в расчет я не брала.

Поиски в сети, в электронных подшивках газет – ничего не дали. Странное дело, но даже тот некролог, на который мне посчастливилось наткнуться по чистой случайности исчез! Как и сам номер из электронной подшивки.

Другая бы на моем месте поверила, что показалось, никакого некролога и в помине не было, но… Другая, не я! Когда Аня Машкова решила явить себя миру попой кверху, впереди нее лезло упрямство. Так и живу с тех самых пор в тесном тандеме: упрямство и я.

Оставалось одно – наведаться во все еще действующий архив газеты. «Неделька», как таковая, родилась сравнительно недавно – всего десять лет назад, до этого газета имела другие названия и совершенно иную направленность, а так же приоритетность в печати. Первый номер увидел свет еще в дореволюционные времена. Удивительно, но даже подшивки газет происторической «Недельки» сохранились в архиве!

Сам этот кладезь информации находился через два квартала от редакции в подвале одноэтажки. Это здание причислили к архитектурным ценностям города и берегли, как могли. Жильцы оттуда давно съехали, квартиры пустовали, только в одной находился филиал музея гончарству. Ну и наш архив, в который я только на вторую неделю после встречи с Писакой смогла выбраться.

Всю прошлую неделю – усердно трудилась, Йоган завалил меня работой по самую макушку, и я всячески игнорировала подругу. Решение проучить неуемную блондинку оказалось верным, как никогда! Вера из кожи вон лезла, чтобы я простила ей подставу с клубом! И после вторых выходных в тотальном одиночестве, я уже и подумывала сменить гнев на милость. Поостыла чуток, эмоции улеглись. Да и скучно без этой занозы!

Но сегодня… Вера странно затихла. Перестала названивать, писать, пытаться поговорить… Неужели, плюнула стараться искупить вину?

– Долго же ты к нам не захаживала, Анечка, – Мария Федоровна отвлеклась от вязания и приветливо мне улыбнулась.

Полноватая седая женщина, добрая, как на внешность, так и по характеру, давно работала в архиве. Скучная должность служила ей хорошей доплатой к маленькой пенсии. Раньше, когда еще позволяла загруженность, я любила забегать в архив на чай с плюшками. Собеседником Мария Федоровна была интересным и привычек совать нос в чужую личную жизнь не имела.

– Слишком много работы, простите.

– Понимаю, деточка. Совсем Йоган Брониславович тебя загонял – ирод.

Я привычно отмахнулась (сволочизм у главреда всегда был в крови), поинтересовалась здоровьем внука, трехлетнего неугомонного Максимки, повторно извинилась за редкие визиты и поспешила к подборкам газет.

В цифровом архиве, где был и сплыл некролог Писаки не указывалось никаких деталей, кроме даты смерти, фотографии и полустертых строчек, в которых даже фамилию с именем оказалось трудно разобрать.

Бумажный же аналог некролога в нужном номере я нашла быстро. Не удивительно, Мария Федоровна любила во всем порядок.