Записки журналистки

Мужчина заинтересованно глянул в мою сторону. Стыд, доля растерянности и гнев больше не кривили его лицо. А вот привычная маска безупречности вновь вернулась на место.

– С чего бы мне это делать?

Да и мужское обаяние тоже…

– С того что больше некому?

Судя по скепсису инкуба – ответ неправильный. Попробуем другую тактику.

– Потому что лучше тебя никто меня не просветит?

Йоган хмыкнул. Оттаял?

– Ну раз ты так просишь… – он красноречиво поиграл бровями. – Так и быть, займусь просветительной деятельностью.

И ежу понятны эти намеки.

Нет, ну как так можно?! У него сын подозревается в убийстве! Его, может, ждет страшная участь (дикие у них правила я уже просекла), а он опять туда же! Ишь, ожил! Зашевелился! Инкуб и на смертном одре останется инкубом!

– Раз убивать ты меня отказался, другого выхода не вижу, – едко ответила, лишь бы стереть эту самодовольную ухмылочку с его лица. Получилось. – Либо рассказывай, либо сама докопаюсь до правды.

Он фыркнул:

– И обязательно нарвешься на очередные неприятности. Знаю я тебя.

Я хотела бы выглядеть пристыженной, но, видать, не получилось. Йоган только покачал головой, тяжело вздыхая.

– Одна головная боль от тебя, Машкова! – пожаловался главгад. – И никакого удовольствия.

– А его никто тебе и не обещал.

– Надо было на конференцию Жадкову брать, – зло ответил он. – Убил бы двух зайцев сразу: и конференцию прослушал бы, и голод утолил.

Я не смогла сдержать сарказм, сочувственно скривилась:

– Так кушать хочется, да? Бедняжка…

Йоган не оценил. Прошипел что-то сквозь зубы, очень неразборчивое. Надеюсь, не проклятия. Хватит с меня невезений.

– Так чего не взял? – сделала заинтересованное лицо.

– Думаешь, ошибся с выбором?

Провокация! Провокация чистой воды же! Вон как косится на меня, все ждет потоков чисто женской реакции: возмущения, ревности, претензий. А не дождется!

– Однозначно.

Главгад скрипнул зубами и сильнее сжал руль, даже костяшки пальцев побелели. Злится. Достала!

– Вот и я так думаю.

– И правильно. С Танькой-то оно сподручнее, она работать ради удовольствия начальства привыкшая. Знатная энтузиастка! А я все больше головой, да смекалкой. Уж простите.

Жаль в машине невозможно шутовской реверанс отвесить. Так и хотелось уколоть мужчину побольнее. Ишь, Таньку ему подавай!

– Скорее задницей.

– Чего?

– Не головой, а задницей, Машкова, – не стал отнекиваться этот хам, повторил специально для не расслышавших с первого раза. – Поверь мне, я за тобой присматриваю давно и в последнее время, твой хваленый разум ушел в отгул.

– Ну знаешь… те! – я задохнулась от возмущения. – Если вам со мной так тяжко, то не надо было тащить в столицу на эту скукотень! Я не напрашивалась!

– Такая, как ты попросит – как же! Скорее ледники растают!

– Ха! Не сомневаюсь даже в вашем инкубском долголетии. Мне же по вкусу экземпляры не столь преклонного возраста.

– Гр-р! Да вот как лучше захотел сделать, идиот, – едва не с рычанием выплюнул главгад. – Спасти невинную зайку от опасности, а зайка оказалась не зайкой. Палец в рот не клади. Акула! Вот с та-а-акой челюстью! – он развел руками. – Хищница!

Я тут же разоралась:

– Ты что творишь?! Руль не отпускай!

Йоган послушно вернул руки на баранку, буркнув себе под нос:

– Не ори.

– А ты не выпендривайся! Мне, в отличие от инкубов, собственная жизнь дорога. И уж если взял в целости и сохранности, будь добр, привези домой такой же. С ручками, ножками, головой и остальными частями тела!

Мужчина ответил не сразу. А когда соизволил это сделать, говорил гораздо спокойнее:

– Прости. Все оставалось под моим контролем.

– Угу, я видела, – обижено буркнула я.

Скукожившись на кресле, обняла колени руками и нечитаемым взглядом уставилась в окно. Тело до сих пор била нервная дрожь. На мгновение мне показалось, что эта поездка станет для нас последней. Хотя… Может, инкубы бессмертны. Мне же, простому человеку, таких привилегий природой не дано.

– Ань…– в его голосе прозвучали нотки вины.

И были мной проигнорированы.

– Прости. Последнее, что я хотел – это тебя напугать.

– Не хотел, а здорово получилось, – с горечью подумалось мне, но вслух этого не признала.

Повернулась к мужчине, тот выглядел действительно обеспокоенным произошедшим. Благодаря нескрываемой искренности, я стала оттаивать. Страх и обида отпускали. Да и сама хороша, нашла время для споров. Вот и вывела мужика из себя, решила вдруг проявить вредный характер, испытывая терпение инкуба на прочность. В чем-то Йоган, правда, оказался прав. Разум во время моих вывертов подозрительно молчал.

– А говорят, что с возрастом приходит опыт и мудрость. Безбожно врут. Сто восемьдесят три годика, а детство все еще играет.

– З-зар-раза! – выдал, улыбнувшись, инкуб.

– Псих, – ответно растянула губы в улыбке. Напряжение отпустило обоих.

Куда только делась серая мышка – Аня Машкова? С каждым последующим препятствием, опасным приключением, столкновением со сверхъестественной стороной мира я незримо менялась. Становилась смелее, увереннее, рискованнее.