Заплачено кровью

Мазурин невольно вспомнил описание лазарета в романе "Война и мир" и подумал, что, сколько уже было за это время войн, медицина шагнула вперед, но кровь и стоны раненых остаются, а на смену врачам и сестрам милосердия 1812 года пришли другие, такие же русские девушки...

- Как у вас с эвакуацией раненых? - спросил Мазурин.

- Тяжело. Транспорта не хватает. Машины буксуют в снегу, только лошади и спасают, - ответил Воробьев, - Хорошо помогли нам местные жители: сплели каркасы из соломы на сани. Кладем туда лежачих и сажаем двух впереди. Но все равно очень медленно вывозим. Первичных раненых не успеваем обрабатывать, а уже необходимо вторичные обработки делать: гангрены развиваются, другие осложнения.

- Мне бы с кем-нибудь поговорить из врачей или медсестер, - попросил его Мазурин.

- Врачей... Сейчас все очень заняты. Захарова и Базанов в перевязочной. Посмотрю, может быть, кто-нибудь отдыхает.

Воробьев сходил в комнатку рядом с операционной.

- Вот, рекомендую поговорить с Аней Ермоленко. Она у нас хотя и самая молодая, но уже с наградой. Отличная медсестра. Из киевского окружения вышла. До смены у нее полчаса, можете поговорить.

Аня Ермоленко оказалась столь юной, почти ребенком, с большими синими глазами на румяном миловидном лице, что Мазурин, удивившись ее возрасту, невольно спросил:

- Сколько же вам лет, Аня?

- Семнадцатый пошел с первого сентября. Ой, а почему именно со мной вы хотите поговорить? Я же недавно всех так подвела...

Мазурин переглянулся с Воробьевым: "Подвела?"

- Заснула во время операции, - улыбнулся Воробьев. - Работала без смены третьи сутки, вечером я подхожу к ней: "Дочка, вытянешь еще ночь или нужна замена?" Вытяну, говорит, а на рассвете и свалилась.

- Помню, что санитары кладут тяжелораненого на стол и говорят: "Доктор, это последний с красной полосой, то есть срочный", - дополнила Аня, - а мне показалось, что он падает со стола. Я протянула руки, чтобы его поддержать, и сама упала, и тут же уснула. Меня не смогли разбудить и нашатырным спиртом. Отнесли в послеоперационную палату, положили вместе с ранеными и проспала я там восемнадцать часов. В тот день, потом мне говорили, была солнечная и без метели погода, командование прислало в медсанбат весь свободный транспорт и почти всех раненых перевезли в госпиталь, и к нам был уже меньший поток раненых, потому что дивизия воевала неделю без передышки...

У Мазурина от бесхитростного рассказа этой девочки перехватило горло. "Посмотрели бы на нее те, с той стороны, может быть, поняли, что с такими девушками нас не победить".

- А как же вы, такая маленькая, вообще в армии оказались? - Мазурин понял, что девочка умеет хорошо рассказывать, а то, что она побывала в окружении под Киевом, было и вдвойне интересно.