Запомни и живи

Люблю твое лицо — оно непристойно и дико,Люблю я твой чин первобытный,Восточные губы, челку, красную кожуИ всё, что любить почти невозможно.Как сросся ты со своей неуклюжей собакой[126],Из угла вдруг залаешь громко внезапно,И смущенно глядишь: «Я дикий,Не комнатный — вы извините!..»Но страшно в твоей мастерской: собака,Прожженные трубки, ненужные книги и девичьих статуйОт какого-то ветра загнутые руки,Прибитые головы, надломленные шеи, —Это побеги лесов дремучих,Где кончала плясать Саломея…Ты стоишь среди них удивлен и пристыжен —Жалкий садовник! Темный провидец![127]

Февраль 1915

Максимилиана Волошина

Елей как бы придуманного имениИ вежливость глаз очень ласковых.Но за свитками волос густымиПорой мелькнет порыв опасныйОсеннего и умирающего фавна.Не выжата гроздь, тронутая холодом…Но под тканью чуется темное правоПлоти его тяжелой.Пишет он книгу,Вдруг обернется — книги не станет…Он особенно любит прыгать,Но ему немного неловко, что он пугает прыжками.Голова его огромная,Столько имен и цитат в ней зачем-то хранится,А косматое сердце ребенка.

И вместо ног — копытца.Февраль 1915

Бальмонта

Пляши вкруг жара его волос!Не пытай, как он несПостамиЭтот легкий звенящий пламень.Но иди домой и отдай подругеОдин утаенный уголь.Когда же средь бед и горяОн станет уныл и черен,Скажи, но только негромко:«Прости, я сегодня видел Бальмонта…»Апрель 1915

Модильяни

Ты сидел на низенькой лестнице,

Модильяни.Крики твои буревестника,Улыбки обезьяньи.А масляный свет приспущенной лампы,А жарких волос синева!..И вдруг я услышал страшного Данта —Загудели, расплескались темные слова.Ты бросил книгу,Ты падал и прыгал,Ты прыгал по зале,И летящие свечи тебя пеленали.О безумец без имени!Ты кричал: «Я могу! Я могу!»И четкие черные пинииВырастали в горящем мозгу.Великая тварь —Ты вышел, заплакал и лег под фонарь.

Апрель 1915

Маревны

Ты смеешься весьма миловидно и просто,И волосы у тебя соломенные.Ах, как больно глазам от известкиЗаплясавших, задрыгавших домиков!Жарко три дня подряд.Что ж, купайся, пей лимонад!Нет, лучше у горячих стенПотанцуй под «Кармен»,Потанцую, подурачусь, покричу —В домике оставил я трескучую свечу!..Но болезное святое дитяткоНе потерпит никакой беды,Чтоб залить огонь, у Бога выпроситМаленькую капельку воды.[128]Май 1915

Ропшина