Запомни и живи

В ноябре 1917

Крутили цигарки и пели:«Такая-сякая, моя!»Только на милых серых шинеляхКровь была — и чья!И с песней Ее убили…Кого — разве знали они?Только бабы, крестясь, голосили,Да выли псы на цепи.Над землей церковной и нежнойСтлался желтый тяжелый дым.Мы хотели спасти, но где же!..И клали пятак на помин.Вы пришли в этот час последний,Светлые дети — не зная как,Вы молили не о победе —Умереть за Нее и за нас.Когда всё кончилось, вы, дети,Закричали: «Она жива!»

Но никто, никто не ответил, —В эти дни молчала Москва.Кто знает, как вы бились?И когда не стало дня, —Как вы ночью одни исходилиНа холодных осенних камнях,Когда всё затихло и ночьюТолько стылые звезды зажглись,Когда те делили уж клочья[147]Ее омраченных риз.И какою великой веройВ этот час прикрылись вы,Прижавшись слабеющим сердцемК мертвому сердцу Москвы.Москва, ноябрь 1917

У окна

Темно.Стреляют.Мы? они? Не всё ли равно!Это день или месяц? Не знаю!

Может, снится? отчего ж так долго?Пуля пролетела. Отчего же мимо?А снег лежит сухой, тяжелый —Его не сдвинуть.Пьяный солдат поет:«Вставай! подымайся!..»[148]Кричит воронье,Да в сторожке баба завывает:«На кого ты меня оставил?.. Боренька! родненький!..И пойду я по миру…»Если б злоба — стрелять в этих хмурых солдат.Если б слезы были — заплакать…«Товарищи! час настал!..»Бегут куда-то…Снег на них, на земле, на сердце,Не сойдет… И зачем весна?«Ура!» Это кто-то бредит перед смертью,А может, и так, спьяна…Что же! прыгай да пой по-новому,

И шуми, и грозись, и стреляй!..Лихая ты! непутевая!Родная моя! прощай!«Всем! Всем! Воззвание.Спасайте! Стреляйте! Вперед!»Закроют глаза пятаками,И ветер один пропоет:«Вечная память!»Придут другие, чужие,Над твоей посмеются судьбой.Нет, не могу! Россия!Умереть бы только с тобой!..Москва, декабрь 1917

В переулке

Переулок. Снег скрипит. Идут обнявшись.Стреляют. А им всё равно.Целуются, и два облачка у губ дрожащихСливаются в одно.Смерть ходит разгневанная,Вот она! за углом! близко! рядом!

А бедный человек обнимает любимую девушкуИ говорит ей такие странные слова: «Милая! ненаглядная!»Стреляют. Прижимаются друг к другу еще теснее.Что для Смерти наши преграды?Но даже она не сумеетРазнять эти руки слабые!Боже! Зимой цветов не найти,Малой былинки не встретить —А вот люди могут так любитьНа глазах у Смерти!Может, через минуту они закачаются,Будто поскользнувшись на льду,Но, так же друг друга нежно обнимая,Они к Тебе придут.Может, в эти дни надо только молиться,Только плакать тихо…Но, Господи, что не проститсяЛюбившим?Москва, декабрь 1917