Читаем Запомни и живи полностью

Где играли тихие дельфины,Далеко от зелени земли,Нарываясь по ночам на мины,Молча умирают корабли.Суматошливый, большой и хрупкий,Человек не предает мечты,Погибая, он спускает шлюпки,Скидывает сонные плоты,Синевой охваченный, он верит,Что земля любимая близка,Что ударится о светлый берегЛегкая, как жалоба, доска.Видя моря горестную смуту,Средь ночи, измученной волной,Он еще в последнюю минутуБредит берегом и тишиной.1940

Лондон

Не туманами, что ткали Парки,
И не парами в зеленом парке,Не длиной, а он длиннее сплина,Не трезубцем моря властелина,Город тот мне новым горем дорог.По ночам я вижу черный город,Горе там сосчитано на тонны,В нежной сырости сирены стонут,Падают дома, и день печаленСредь чужих уродливых развалин.Но живые из щелей выходят,Говорят, встречаясь, о погоде,Убирают с тротуаров мусор,Покупают зеркальце и бусы.Ткут и ткут свои туманы Парки.Зелены загадочные парки.И еще длинней печали версты,И людей еще темней упорство.1940

«Бродят Рахили, Хаимы, Лии…»

Бродят Рахили, Хаимы, Лии,
Как прокаженные, полуживые,Камни их травят, слепы и глухи,Бродят, разувшись пред смертью, старухи,Бродят младенцы, разбужены ночью,Гонит их сон, земля их не хочет.Горе, открылась старая рана,Мать мою звали по имени — Хана.1941

«Всё за беспамятство отдать готов…»

Всё за беспамятство отдать готов,Но не забыть ни звуков, ни цветов,Ни сверстников, ни смутного ребячества(Его другие перепишут начисто).Вкруг сердцевины кольца наросли.Друзей всё меньше: вымерли, прошли.Сгребают сено девушки веселые,И запах сена веселит, как молодость.Всё те же лица, клятвы и слова:Так пахнет только мертвая трава.
1940

«Рядила нас в путь обида…»

Рядила нас в путь обидаОт Пресни и до Мадрида.Не май мы нашли — маевку.Сжимали во сне винтовку.Хотели любить берлогу —Пришлось полюбить дорогу,И смолоду знали рукиПро холод большой разлуки.Ревнива и зла победаДо крика, до сна, до бреда,До ливней косых, как счастье,До дивной росы безучастья.1940

«Как эти сосны и строенья…»

Как эти сосны и строеньяПрекрасны в зеркале пруда,И сколько скрытого волненьяВ тебе, стоячая вода!
Кипят на дне глухие чувства,Недвижен темных вод покров,И кажется, само искусствоОсвобождается от слов.1940

«Белесая, как марля, мгла…»

Белесая, как марля, мглаСкрывает мира очертанье,И не растрогает стеклаМое убогое дыханье.Изобразил на нем мороз,Чтоб сердцу биться не хотелось,Корзины вымышленных розИ пальм былых окаменелость,Язык безжизненной зимыИ тайны памяти лоскутной.Так перед смертью видим мыЗнакомый мир, большой и смутный.1940
Перейти на страницу:

Все книги серии Поэтическая библиотека

Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы
Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы

В новую книгу одного из наиболее заметных поэтов русского зарубежья Андрея Грицмана вошли стихотворения и поэмы последних двух десятилетий. Многие из них опубликованы в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Арион», «Вестник Европы», других периодических изданиях и антологиях. Андрей Грицман пишет на русском и на английском. Стихи и эссе публикуются в американской, британской и ирландской периодике, переведены на несколько европейских языков. Стихи для него – не литература, не литературный процесс, а «исповедь души», он свободно и естественно рассказывает о своей судьбе на языке искусства. «Поэтому стихи Грицмана иной раз кажутся то дневниковыми записями, то монологами отшельника… Это поэзия вне среды и вне времени» (Марина Гарбер).

Андрей Юрьевич Грицман

Поэзия / Стихи и поэзия
Новые письма счастья
Новые письма счастья

Свои стихотворные фельетоны Дмитрий Быков не спроста назвал письмами счастья. Есть полное впечатление, что он сам испытывает незамутненное блаженство, рифмуя ЧП с ВВП или укладывая в поэтическую строку мадагаскарские имена Ражуелина и Равалуманан. А читатель счастлив от ощущения сиюминутности, почти экспромта, с которым поэт справляется играючи. Игра у поэта идет небезопасная – не потому, что «кровавый режим» закует его в кандалы за зубоскальство. А потому, что от сатирика и юмориста читатель начинает ждать непременно смешного, непременно уморительного. Дмитрий же Быков – большой и серьезный писатель, которого пока хватает на все: и на романы, и на стихи, и на эссе, и на газетные колонки. И, да, на письма счастья – их опять набралось на целую книгу. Серьезнейший, между прочим, жанр.

Дмитрий Львович Быков

Юмористические стихи, басни / Юмор / Юмористические стихи

Похожие книги

Бергман
Бергман

Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство. Большая часть материалов, написанных двадцать лет назад, сохранила свою актуальность и вошла в книгу без изменений. Помимо этих уже классических текстов в сборник включены несколько объемных новых статей – уточняющих штрихов к портрету.

Василий Евгеньевич Степанов , Василий Степанов , Владимир Владимирович Козлов , Коллектив авторов

Кино / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Культура и искусство
Анекдот как жанр русской словесности
Анекдот как жанр русской словесности

Судьба у русского анекдота крайне сложная и даже истинно драматическая. Целые столетия его упорно старались не замечать, фактически игнорировали, и это касается и народного анекдота, и анекдота литературного. Анекдот как жанр не существовал.Ефим Курганов, автор нескольких книг по теории и истории литературного анекдота, впервые в филологической науке выстраивает родословную русского анекдота, показывает, как этот жанр расцветал в творчестве Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова, Довлатова. Анекдот становится не просто художественным механизмом отдельных произведений, но формирует целую образную систему авторов, определяет их повествовательную манеру (или его манеру рассказа). Чтение книги превращается в захватывающий исследовательский экскурс по следам анекдота в русской литературе, в котором читатель знакомится с редкими сокровищами литературных анекдотов, собранных автором.Входит в топ-50 книг 2015 года по версии «НГ–Ex Libris».

Ефим Яковлевич Курганов

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия