Запомните нас такими

Немножко соцреализма — чтобы на мировом экране не перепутали с Африкой... если Сорокина ставить в ряд открывателей этого жанра, то лишь где-нибудь за Бубенновым и Авдеенко... немного китча (герой фильма — бандит), пару реминисценций из классики (потребитель должен ощущать себя знатоком культуры), сюда же пару цитат из модных философов и чуть-чуть извращенной эротики (за что с помощью Запада боролись?) — но лишь чуть-чуть, дабы не нарушить, не дай бог, хваленой западной «политкорректности». И все. Супчик готов. Мозги бандита на белой «пачке» балерины (о, рашн балет!) — пожалуй, самый лучший торговый «бренд» русского искусства — и в этом фильме он найден! Неплохо бы эти составляющие «залить кипятком» какой-нибудь страсти или идеи — но на это сил уже не хватает. Жуй всухомятку!

Я понимаю, почему последователи и любители этого жанра так быстро оказались в буфете: надо чем-то запить. Секрет приготовления «супчика» улавливается сразу, а какие-либо мысли и переживания запрещены самим жанром — так чего ж там высиживать? «Простота приготовления» такой литературы и стала, я думаю, причиной необыкновенной ее популярности у нас и на Западе. Ею очень легко управлять: чуть убавить освещения, чуть добавить навоза, и — новая разновидность. Такую литературу очень легко анализировать, просто сочинять о ней диссертации и находить на почве ее единомышленников в любой стране, словно языкового барьера не существует. С настоящим-то искусством намаешься, а шампиньоны конвертируемы легко — литературные подвалы во всех странах одинаковы, и шампиньоны одинаковы тоже.

Эти заметки мои обращены в основном к молодежи... Думай сам! «Литературным шампиньоном» ты, конечно, вырастешь быстрей — но очень скоро тебя съедят и забудут. Думай сам... Но, боюсь, всеобщее возмущение будет мне ответом: шампиньоны размножаются гораздо быстрее прочих грибов.

Век такой, какой напишешь

Уже несколько лет подряд журналом «Звезда» вручается премия имени Довлатова. В этом году ее получил поэт, прозаик, мастер веселых курьезов Владимир Уфлянд. Курьез имел место и тут: для Уфлянда получить премию имени Довлатова — все равно что Суворову получить орден Кутузова. Уфлянд (и Суворов) был раньше. Давным-давно, еще когда Довлатов, считавшийся в литературных кругах разгильдяем и неудачником, добывал первые свои сюжеты, служа в лагерной охране, — Уфлянда все уже знали наизусть.

«Сиденье дома в дни торжеств есть отвратительный, позорный жест!» — повторяли мы вслед за Уфляндом и вместе с ним в дни торжеств сидели дома, не принимая никакого участия в официальной жизни, а порой даже забывая о ней. Только он помог нам прожить мрачные годы, которые — благодаря ему — оказались вовсе не мрачными, а веселыми. И не такими уж «несвободными», как принято считать.

Прелестные были годы! И именно Уфлянд раньше всех сумел озарить весельем тот «срок», именно он раньше всех проявил свою — и нашу суть. «Помню, в бытность мою девицею мной увлекся начальник милиции. Смел, На каждом боку по нагану. Но меня увлекли хулиганы». Нас, конечно, увлекли не хулиганы — мы больше увлекались друг другом, и на борьбу с тоталитаризмом и прочую чушь времени и сил у нас просто не хватало. Помню, я в те годы не знал — где находится Смольный. И зачем он был нужен нам, если у нас был Уфлянд? Вот еще стих, который тогда был почти нашим гимном:

Цветенья дым струится над Отчизною,

отцы и братья трудятся в полях.А я стою, и мне навстречу издали мой друг идет из лесу на бровях.То соловьем поет он, то синицею, в его душе творится благодать.

Того гляди, возьмут его в милицию,и десять дней его нам не видать...Я становлюсь готов к любому подвигу,

желаю страстно жизнь отдать в боях,когда ко мне с женой своею под рукумой лучший друг шагает на бровях.