Запомните нас такими

Мы открыли двери и вошли в приемную.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — сразу распознав в нас русских, спросила секретарша, тоже явно русская.

— Не могли бы мы увидеть сейчас господина Молота? — осведомился издатель.

— Как о вас доложить?

— Скажите, что его хочет видеть Валерий Попов, — издатель выставил вперед меня, наверное, чтобы в случае отказа не подорвать свою репутацию: уж лучше мою. Какое значение имеет моя репутация здесь? Через два дня я уезжаю — а ему еще тут жить да жить. А мне — ничего. Тем более, получилось так, как опасался издатель.

Секретарша ушла и вернулась слегка смущенная:

— Извините, господин Молот не может сейчас принять господина Попова. Он просит зайти после шести.

Ну ясно — когда его уже здесь не будет! Мы молча поднимались в лифте. Да, навряд ли я повысил в глазах издателя мой престиж. Лишь восторженный идиот, остановившийся в своем развитии еще давно, может решить вдруг, что старое и ненужное знакомство может играть в Америке какую-то роль! Здесь все другое. Может, они в Америку уехали для того, чтобы избавиться от таких идиотов, как я. Все нормально.

Мы вошли в офис издателя на пятьдесят седьмом этаже, сели у окна и стали разговаривать о наших делах. Под окнами, как предгорья, громоздились небоскребы — вот идет гряда небоскребов пониже, за ними гряда — повыше, а вот самые новые, кажущиеся какими-то безжизненными в броне стекла и уходящие в небо. На крышах стареньких, невысоких небоскребов стояли большие черные бочки с трубами — как мне объяснили, с водой на случай пожара. Разговор наш шел туго. И это естественно: я сам только что убедился, что прежнее, российское не имеет тут никакой цены — так же, видимо, как и мои литературные произведения... здесь иначе все!

И вдруг дверь в комнату распахнулась и влетел Валера. Он почти не изменился, лишь слегка посеребрились его черные жесткие кудри, и еще — на нем был роскошный костюм и галстук. Но не изменилось главное — он был такой же горячий, безумно возбужденный и сильно заикающийся.

— В-валера! — он протянул ко мне свои маленькие ручонки. — Из-звини — с-сразу не в-врубился, что это т-ты! И вдруг — м-меня как под-дбросило!

Меня тоже «как подбросило», и мы обнялись. Потом я оглянулся на издателя: правильно ли мы делаем, не нарушаем ли законов поведения в американском офисе? Но в глазах издателя я увидел счастье: наконец-то что-то человеческое появилось в этом Каменном госте (имелся в виду я).

— Все! Пошли! Я забираю его! — безапелляционно, как всегда, проговорил Валера. — Сейчас я закончу с клиентом, потом я покажу тебе город, потом мы будем иметь обед.

«Иметь обед»... все же что-то иностранное появилось в его речи, но в основном он не изменился — лишь как-то перелетел с питерских улиц в этот небоскреб.

— Все! Сиди здесь и жди! — он усадил меня в приемной. Секретарша, видя, что мы вошли с ним в обнимку, улыбалась радостно и слегка виновато: не обижаетесь на меня? Да нет, все прекрасно! — я тоже радостно улыбался.

Все же наша питерская дружба значит кое-что и в мировом масштабе! За дверью слышались голоса. Глухая, сбивчивая русская речь клиента, потом пауза — и радостное восклицание Валеры: «Тогда мы сделаем так!» Потом долгая неразборчивая, виноватая речь клиента — видимо, он делился ошибками, которые он тут совершил. Пауза... и бодрое восклицание Валеры: «А тогда мы сделаем так!» Очень нескоро они вышли, счастливые и слегка распаренные. Крохотный Валера обнимал огромного клиента бомжеватого вида нежно и слегка покровительственно.

— Ну, а теперь мы с вами должны молиться, чтобы все получилось хорошо! — взволнованно произнес Валера, и клиент вышел.

Постепенно я начал понимать, почему именно он, Валера Молот, приехав сюда нищим, заикающимся и никому не нужным, стал здесь крупным адвокатом, к которому люди мечтают попасть. Да, конечно — эта бешеная его, не знающая удержу энергия, невероятное еврейское упорство, обстоятельность и добросовестность. Но главная причина его успеха, как я понял сейчас, — вот эта нежность, с которой он провожал клиента, явного неудачника — он действительно любил его и искренне переживал: тут не обманешь! Поэтому и клиенты идут именно к нему. Да, действительно, Америка — правильная страна: люди здесь преуспевают и богатеют благодаря положительным качествам, а не благодаря отрицательным, как у нас.

— Все! Пошли! — он обхватил меня за талию. — До завтра, Любаша! — кивнул он секретарше, и та покорно кивнула: такому вулканическому мужчине, как он, женщины не перечат.

Мы вышли на 34-ю стрит. Солнце, спускаясь, кидало зубчатую тень от небоскребов разной высоты. Было душно, почему-то пахло калеными семечками, но толпа была оживленная, радостная и добрая. Люди были самые разные: белый аристократ в безупречном костюме и галстуке и рядом — мулат в грязной майке и шортах. Но, случайно задев друг друга, они улыбались друг другу одинаково радушно.

— Ты понял, что это за город? — воскликнул мой Вергилий, и я, конечно же, радостно кивнул. Отвечать на его восторг вполнакала было просто бесчеловечно: я тоже сиял, как мог.