Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

«Девы», обладающие опытом адаптации к новым условиям, рождают и мальчиков, ко­торые по взрослении должны изгоняться в основную стаю. И наоборот, молодые самки из ос­нов­ной стаи в по­исках пищи легко присоединяются к сообществу «сирен», а потом возвращаются. Так что происходит постоянный «обмен опытом» и «молодыми кадрами» между двумя частями раз­де­лен­ной стаи, иначе сам механизм экспансии в новые ниши был бы невозможен. Но как только чле­ны ос­новной части стаи приобретают новый опыт адаптации к условиям соседней экологической ни­ши, должно происходить вытеснение сообщества «сирен» за границы и этой новой ниши, в сле­ду­ю­щий соседний ландшафт с новыми травами и деревьями.

Таким образом, из-за разделения стаи на две качественно разные социально-психологические системы («земля» веры и «море» надежды) возникает механизм экспансии нового вида приматов. А это уже действительно совершенно иной вид – обладающий другим набором инстинктов, другим мес­том в экосистеме, да и с бывшими родственниками, не прошедшими через «чистилище» внутреннего раскола, нет шансов на скрещивание при встрече. Наоборот, беспощадное изгнание или уничтожение.

Нужно отметить также еще один важный для эволюции человека момент, связанный с непол­ным разделением двух частей стаи. На уровне отношений между взрослыми – непримиримая вражда и конкуренция, но при этом общее принятие в свой круг молодых особей из обоих лагерей. Просто потому, что это входит в сложный инстинкт лидерства в стае – инициация и покровительство моло­дым. Инициация вообще в силу предшествующих событий должна быть заглавным ри­туалом в жизни не только молодняка, но и обеих стай. Отсюда принцип: «молодым – везде у нас дорога».

В таких условиях наибольшие шансы на выживание получают особи, сохраняющие во взрос­лом состоянии физические и психические признаки детенышей. Та самая неотения, которая явля­ет­ся одним из главных отличий человека от других приматов. В том числе посте­пенное уменьшение во­лосатости, детские формы и пропорции головы, а также инфантильные по­ва­д­ки. Причем в большей степени такая неотения должна затрагивать женскую часть популяции, по­скольку молодые самцы мо­гли мигрировать лишь в одну сторону, а юные самки – в обе стороны между двумя лагерями.

В значительной степени эти древнейшие стереотипы социальной миграции сохранились и по сей день. В большинстве традиционных сообществ именно молодые девушки покидают свой род или отчий дом, чтобы поселиться на новом месте. Но даже и в «цивилизованных» городских со­об­ществах зачастую можно встретить молодых женщин, сочетающих резкие конт­расты поведения. В кругу себе подобных «сирен» такие особы производят впечатление циничных хищниц. Хотя все «песни» сво­дятся к обсуждению воп­ро­сов социальной мигра­ции в круг «серьезных мужчин». При этом главным способом обольщения вож­де­ленного противника является имитация инфантильного поведения и под­черкивание детских черт внешности – розовые щечки, пухлые губки, длинные ресницы, тонкие бро­ви, светлые волосы. И в более зрелом возрасте «песни» на партсобраниях «сирен» вполне соот­ветст­вуют первобытному стандарту: «все мужи­ки – сволочи». Так что самые устойчивые стереотипы жен­ского поведения выработались в самом начале Предыстории, когда у этих «песен» еще не было слов.

Однако мы отвлеклись от процесса экспансии нового вида приматов за пределы изначального тропического Леса. Эта первоначальная экспансия имела достаточно жесткие ограничения. Она могла проходить лишь по влажным зеленым ландшафтам, дающим плодово-ягодную пищу, с достаточным количеством ветвистых деревьев для защиты от самых крупных хищников – тигров, львов и гиен. В том числе и поэтому вечер

Дня Третьего неразрывно связан с образами зеленой травы и деревьев.

Кстати, мы забыли ответить на один достаточно важный вопрос, который должен воз­никнуть у критически настроенного читателя: Если в «коллективном бессознательном» чело­ве­че­ства отражен реальный опыт освоения новых экологических ниш, то почему в самом начале описан тем­ный хаос, а не картина тропического леса с его плодами, ягодами и прочими насе­ко­мы­ми?

На этот резонный вопрос есть один удовлетворительный ответ. Опыт освоения при­ма­та­ми тро­пического леса также отражен в «коллективном бессознательном». Но эти «записи» относятся к более древним слоям, когда никакого Артефакта в стае обезьян еще не было. А при «путешествиях» про­ро­ков в глубины «коллективного бессознательного» именно символика Бога является тем клю­чом, кото­рый открывает хранилища памяти, где этот образ содержится. По этому пои­сковому запросу досту­п­ны лишь те «записи», в которых есть это Слово. Поэтому библейская рекон­струкция процесса Тво­ре­ния начинается с рождения первого непроизносимого Слова, но не ра­ньше.