Запоздалые истины

Из дневника следователя. Бедная Лида... Она сегодня чуть не умерла от страха. А виновато это злополучное уголовное дело, виноват я, болтавший о нем дома...

Лида зашла с Иринкой в магазин, сама побежала в кассу, а ее поставила в очередь и велела никуда не отходить от тети в зеленом пальто. Вернувшись, она не нашла ни Иринки, ни этой тети в зеленом пальто. Нет их! У Лиды сердце оборвалось — она выскочила на улицу, искала, спрашивала, звала и вернулась в магазин, чтобы звонить мне и в милицию...

У столика для покупок женщина в зеленом пальто укладывала в сумку продукты. А сзади, почти уткнувшись в ее спину, стояла Иринка.

— Доченька, почему ты здесь? — спросила Лида, приходя в себя.

— Мам, ты же велела от тети не отходить...

В костюмчике цвета давно не метенного асфальта, в кепке цвета давно не мытого слона, инспектор Леденцов серой мышью сквозил меж людей, домов, машин и деревьев. Его фигуру, ставшую щуплой, взгляды прохожих как бы пронизывали насквозь, точно стеклянную. Но он тоже их пронизывал, ничего не замечая, кроме идущего впереди мужчины в темно-зеленом плаще и светло-зеленой шляпе — Леденцов второй день ходил за Катунцевым, отцом похищенной девочки.

Сентябрь, оттеплев бабьим летом, вспомнил об осени. Вдруг подуло несильным, но сквозящим ветерком, который при почти безоблачном небе откуда-то брал капли дождя и мелкие желтые листья. С крыш, что ли? Леденцов ежился в костюмчике, но свой зеленый плащ — поярче, чем у этого Катунцева, — он не надел, а другого плаща, мышиного и невзрачного, как неметеный асфальт, у него не было.

Зеленый силуэт остановился у газетного стенда.

Это был их четвертый, как говорил Петельников, рейс. Катунцев ходил так медленно, словно знал, что за ним «пущены ноги», и старался облегчить им работу. Инспектора раздражали его частые и внезапные остановки, в которые и Леденцову приходилось рассматривать витрины, глазеть на рекламы или прибегать к старому доброму способу — завязывать шнурки на ботинках. После третьей остановки Леденцов решил, что с завязыванием шнурков пора завязывать, — будь ты хоть каким незаметным, но если человек оборачивается и в третий раз видит твою согбенную над ботинком фигуру, то он задумается. Нет ничего естественнее беседы двух прохожих...

Зеленый силуэт остановился у газетного стенда.

Леденцов зыркнул глазами, выискивая собеседника. К газону жалась старушка с будто свалянной из черной шерсти собакой.

— Ух какой симпатичный интерьер... Как величать?

— Рэдик.

— Небось жрет много?

— Не больше вашего, — отрезала старушка, всегда готовая к атакам несобачников.

— Сравнили. Я-то хожу на двух ногах.

— Ну и что?

— А он на четырех. Попробуй-ка, бабушка, побегай день по улице на четвереньках, так аппетит прорежется солдатский.

Старушка изумленно глянула на серенького паренька и натянула поводок, увлекая пса в зелень сквера. Пошла от сквера и зеленая фигура.

— Пока, Эдик, — попрощался с собакой Леденцов.

Черный терьер клыкасто осклабился.

Катунцев шел по проспекту как-то необязательно, вроде бы никуда не хотел и никуда не спешил. Что он не спешил, инспектор уже не сомневался. Но цель у этой вялой ходьбы была, и Леденцову хотелось поскорей уловить ее дальний намек.

Он поднял голову и увидел помертвелое небо. Кажется, теперь дождь пойдет уже оттуда, из этих туч, черных, как тот кудлатый пес. Леденцов вздернул воротник пиджачишки и глянул на теплую вывеску — «Кафетерий». Зря не надел свитер или спортивную куртку...

На перекрестке Катунцев задумчиво прирос к асфальту, словно никак не мог рассмотреть цвета светофора. И стоял, пропуская текущие толпы.

Леденцов помялся у фонарного столба. Пожилой мужчина с туго набитой апельсинами сеткой чуть замешкался рядом.

— Скажите, как пройти на Садовую? — спросил Леденцов.

— Молодой человек, вы на ней стоите.

— То есть, я хотел сказать — на Кленовую.

— Молодой человек, я знаю все улицы города... Кленовых у нас нет.

— Неужели все? — удивился Леденцов, не отпуская краем глаза зеленую фигуру на перекрестке.

— Все, — гордо подтвердил мужчина и качнул сеткой, будто на радостях надумал угостить инспектора апельсинами.

— Скажите, а есть улица имени инспектора Леденцова?

— Нет.

— Папаша, обязательно будет, — заверил Леденцов и пошел вроде бы неспешным, но быстро его уносящим шагом.