Запрещенная реальность. Том 2

— Где Матвей Соболев? — Стас поставил чашку на столик и требовательно посмотрел на Марию. — Что ты о нем знаешь? Почему он не вернулся вместе с друзьями в нашу реальность? Кто такой Истребитель Закона, убивающий Посвященных? Кто его послал? Какой закон он должен «истребить»?

Стас увидел искру смеха в глазах девушки и нахмурился.

— Я снова задаю слишком много вопросов? У тебя есть на них ответы?

— Не на все, — виновато покачала головой Мария. — Я не знаю, кем послан Истребитель, но знаю, что с благими намерениями и что задача была поставлена ему благородная: нейтрализовать заработавший в предельном варианте Принцип дьявола.

— Благими намерениями устлана дорога в ад… — пробормотал Стас. — Принцип дьявола — это… когда гибнут только хорошие люди?

— Этот принцип еще называется Законом переноса вины: расплачиваются за злодеяния и гибнут во всех войнах и конфликтах самые умные, самые сильные, добрые и красивые люди. Но опасность от знания нами причин охоты на людей Круга вряд ли уменьшится. Ты попал под прицел и должен ждать очередной атаки. Что касается Соболева… Вся история Инсектов — это история войны всех против всех. А поскольку человек — потомок Инсектов, то его история тоже представляет собой непрерывную цепь войн.

Стас хотел сказать: при чем тут Соболев? — но сдержал порыв.

— Иерархи — по сути новое человечество, — продолжала девушка, — вырвавшееся на просторы Вселенной, «розы реальностей», как принято говорить, но и они — потомки Инсектов, не преодолевшие до конца их агрессивность и жажду власти. Подталкиваемые Монархом Тьмы, они не избежали сценария, разработанного еще Аморфами, братьями Монарха, и теперь в «розе» идет страшная война! Война всех против всех — за передел мира, за власть, за трон Мастера Мастеров, который вынужден был освободить инфарх.

— Ну и при чем тут Соболев? — все же не выдержал Стас.

— Матвей Соболев — участник этой войны. Это все, что я о нем знаю. Он жив, как и его друзья, но на чьей стороне воюет, где, с кем — неизвестно.

Мария замолчала, наблюдая за игрой теней на лице собеседника, и Стас постарался сделать глубокомысленную мину. Впрочем, он и в самом деле погрузился в размышления, ошеломленный услышанным, и вышел из этого состояния не сразу.

— А почему ты… вы… решили контактировать именно со мной, а не с дядей? Или с вашим отцом?

Мария улыбнулась.

— Мы как будто уже перешли на «ты». Если я скажу, что ты симпатичней твоего дяди, ты поверишь?

Стас порозовел, рассердился.

— Не поверю. Это не причина.

— Ну и напрасно. — Мария засмеялась и тут же стала серьезной. — Есть и другие причины. Ты — один из немногих идущих, кто может стать Воином Закона Справедливости. И я хочу тебе помочь. Не возражаешь?

Стас усилием воли вернул себе самообладание, допил кофе.

— А вы… ты не ошибаешься во мне?

— Если и ошибаюсь, то чуть-чуть. — Девушка показала пальцами насколько. — Но ведь мой выбор тоже подчинен закону.

— Какому?

— Ну, закону лотереи, например.

Стас вспомнил прочитанную им по совету Василия книгу Злобина «Мешок законов».

— Один человек сформулировал свой закон лотереи: без выигрыша!

Мария засмеялась, выпорхнула из кресла, взъерошила волосы на затылке юноши, как это делала десять лет назад Кристина, и убежала.

— Сейчас принесу чего-нибудь вкусненького, после этих ресторанов всегда так есть хочется.

— Может, я уже пойду? — спросил открытую дверь Стас. — Поздно уже.

Мария вернулась с подносом в руках, глядя на него с ожиданием и вызовом, и тогда он отбросил все свои сомнения и подхватил ее на руки.

МЕЙДЕР ПРОТИВ МАНИПУЛА

В квартиру Балашовых бандиты Узбека ворвались в два часа ночи. Дверь хозяин квартиры недавно поменял на металлическую, но мастера, делавшие и устанавливавшие ее, были связаны с бандой, и проблем с открыванием не возникло. В налете на квартиру бизнесмена, из которого надо было выбить долг в тридцать тысяч долларов, сам Узбек (кличку он получил за узкие глаза и острые скулы, хотя по паспорту звался Федором Кузьмичем Шаповаловым) не участвовал, но ждал группу в лесу, возле сторожки, где банда хранила инструменты для пыток.

Несмотря на мольбы Балашова и клятвы все отдать в течение двух дней, его семью: жену, шестидесятипятилетних мать и отца, семилетнего сына, — привезли к бревенчатой сторожке и первым делом подвесили всех за ноги к ветвям деревьев. Потом за дело взялся Шура Палькин по прозвищу Бык. Два года назад он освободился из колымских лагерей, где сидел за то, что облил бензином человека и поджег. В банде же он прославился виртуозным владением паяльной лампой, а также тем, что многим жертвам выплескивал в лицо расплавленный битум. Изредка он пользовался и своим старым приемом: звонил в квартиру, и когда ничего не подозревавший гражданин открывал дверь, — Бык выплескивал на него из кружки бензин и поджигал.