Запрещенная реальность. Том 2

— Рыков — босс Сверхсистемы, подмявшей государство. Как говорит мой дядька, он в ответе за все, что происходит в стране.

— Не он один. Но Рыков — Антихрист, «темный аватара», авеша Монарха, создающий в настоящий момент с помощью тотального зомбирования эгрегор Тьмы. Если он добьется своего, человечество неминуемо погибнет.

Стас начал сосредоточенно жевать, потом сказал, не меняя флегматичного выражения лица:

— Вам не кажется, Марго, что для танцовщицы вы… как бы это сказать… слишком…

— Умна? — засмеялась Мария. — Ты прав, Воин. Но ведь ты давно догадался, кто я? Не только избалованная дочь крутых родителей, но и авеша Светлады. Не так ли? Разве ты не узнал меня там, в клубе «Звезда»?

— Узнал, — хладнокровно кивнул Стас. — Но думал, что авеша — явление временное, пришла — ушла…

— В принципе ты прав, «проекция» высших существ на человеческую личность не может обитать в теле-сознании человека долго по разным причинам, но я — исключение.

— Кто — ты?

— Если Светлена — эмоциональный двойник инфарха, то я — его духовный двойник, так сказать, третье «Я». И контактирую я только с теми, кто мне интересен, свободен от стереотипов восприятия и наделен интуитивным знанием добра и зла.

Стас изобразил скептическую усмешку.

— Я не Бог, чтобы обладать столь глубокими качествами.

— Но в богов ты веришь?

— Не знаю, наверное, нет, — вздохнул Стас. — По-моему, эпоха личных богов, обладающих знанием добра и зла, моральных норм, созидающих и разрушающих, эмоциональных и энергичных, прошла. Наступила эра Бога безличного, признающего только логику и холодный расчет. Его не интересуют ни добро, ни зло, только экспериментальное знание. Вселенная ему нужна лишь для проверки своих концепций и Игры с самим собой.

Мария долго изучала мягко-безмятежное лицо собеседника, так что Стас в конце концов почувствовал себя неловко, хотя чувства свои не выдал, и проговорила:

— От всей души желаю достичь тебе атма джайя[57]! Ты можешь добиться того, чего не добился один человек…

У Стаса перехватило дыхание.

— Этот человек… Матвей Соболев?! Что ты знаешь о нем?!

— Разговор о Соболеве — не для ресторана.

— Почему? На нас никто не обращает внимания…

— Котов! — притворно нахмурила брови Мария, и Стас сдался.

— Хорошо, хорошо, не расстреливай меня глазами, поужинаем и поедем куда-нибудь на природу. Я от тебя не отстану, так и знай.

— Испугал, — фыркнула девушка, — я сама от тебя не отстану… хотя не очень-то воображай по этому поводу. А поговорить мы можем и у меня дома.

— Это можно понимать как приглашение? Не поздно? Родители не станут коситься?

Мария засмеялась.

— Ты задаешь слишком много вопросов, мне одной ответить сразу на все трудно. А родитель у меня один — папа, который сказал, что сегодня ночевать дома не будет. Мама умерла еще пять лет назад.

— Прости, я не знал.

— Ничего, все нормально. Я заметила, ты не ешь ничего мясного. Диета или вегетарианская школа?

— Последнее, дядя приучил. К тому же для поддерживания высоких физических кондиций организм должен быть свободен от холестериновых и жировых шлаков.

— Ты много занимаешься?

— По четыре-пять часов в день. Но ведь и ты, наверное, не меньше, у танцоров нагрузки высокие.

— Это уж точно, — кивнула Мария. — О свободном времени приходится только мечтать. Зато я зарабатываю на жизнь сама. Потанцуем?

Стас покосился на танцующие пары; оркестр уже занял свои места и начал вечернюю программу; зал почти весь был полон и сверкал обилием драгоценностей и обнаженных женских плеч.

— Я не большой любитель танцевать, однако отказать даме не могу.

Они станцевали блюз, потом танго, снова сели за столик, продолжая легкий светский разговор, узнавая друг о друге новые подробности, перескакивая с темы на тему, и хотя Стас жаждал услышать от девушки иную историю — о Соболеве, тему эту не затронул.

В начале двенадцатого они вышли из «Голливуд-клуба» в ночь, остановились у машины, заглядываясь на звезды, проступившие в небе, и на светящиеся окна ближайших высотных зданий.

— Красиво, — сказала задумчиво Мария. — Люблю смотреть на звезды, особенно в деревне. Здесь дома мешают и свет. Кстати, чем наши многоэтажки не муравьиные кучи?

— Скорее термитники, — кивнул Стас. — Я иногда думаю, что мы, возможно, произошли все-таки не от тараканов, а от муравьев. В крайнем случае от термитов.

Мария повернула к нему голову, в ее ставших загадочными и глубокими глазах отразились огни зданий, превратившись в звезды.

— Увы, идущий, Монарху понравились именно тараканы — Блаттоптера сапиенс, и мы их потомки, как бы ни хотелось иметь предков посимпатичней.

Лицо девушки приблизилось, кожа Стаса ощутила его тепло. Повинуясь желанию, он медленно обнял Марию за плечи, притянул к себе и поцеловал. В тот же момент сработала сторожевая система организма, переводя его в состояние ментального озарения. Стас напрягся, переставая ощущать вкус поцелуя, чувствуя по крайней мере три чужих взгляда с трех разных сторон, скрестившихся на нем, но Мария шепнула ему на ухо:

— Не волнуйся, это свои. Папа, наверное, снова послал телохранителей, хотя меня это всегда раздражало.