Запрети мне любить

Я представляю его состояние. Сейчас он видит во мне предателя. Лучший друг, которого он просил присмотреть за сестрой, коварно ее соблазнил. Он не представляет, сколько лет я себя сдерживал, заставлял себя от нее отступить. Да толку? Кроме Маши мне никто не нужен. Мы столько времени потеряли. Я тащил в постель баб, которые не приносили удовлетворения. В душе после секса все равно было пусто. Животное спаривание, после которого хочется искупаться и сбежать.

Я лучше сдохну, чем потеряю Машу. От нее никогда не захочется сбежать. К ней хочется возвращаться, а лучше и вовсе не расставаться. Маша – мой мир. Я не устану на нее смотреть, не устану ее слушать. Мне в кайф просто рядом с ней молчать. Все эмоции на разрыв. Пуговка мне под кожу въелась, в сердце поселилась, заняла все пространство, и там нет и не будет места другой.

– Это Егор, да? – Маша, полностью одетая, стояла у двери, если бы я этого не подозревал и резко открыл створку, мог ее задеть. – Он говорил, что постарается вернуться пораньше, но я и не думала, что это будет сегодня, – голос Маши дрожал.

– Тихо, тихо, – прижал к себе. – Ты чего так разволновалась? Егор тебя не обидит, а нам поговорить нужно.

– Он драться полезет, я знаю, – запечатал сладкие губы поцелуем, пока она себя не довела.

– Маша, ты в меня веришь? – шепчу прямо в губы, она кивает. – Убить я себя не дам, а как брат он имеет право мне врезать, выплеснуть свое разочарование. Сейчас ему кажется, что я его предал, но Егор поймет, когда успокоится. Мне будет легче с ним разговаривать, если я буду знать, что ты спокойна, – Маша кивает, наверное, чтобы голос не предал.

Быстро натягиваю толстовку, носки. Бросаю взгляд на Машу. Держится. Выхожу в коридор.

Егор ждет на лестничной площадке.

– Выйдем на улицу, – предупреждает он и идет к лестнице.

– У подъезда люди твоего отца дежурят.

– Да похрену! – кричит он и с разворота наносит удар. Успеваю среагировать. Мазнул по мягким тканям. А потом он просто срывается. Колотит по торсу, лицу. Я уворачиваюсь, но он профессиональный спортсмен, и это не так просто, поэтому пятьдесят процентов ударов достигают цели. Некоторые из них очень ощутимы. С края губы течет кровь.

– Подними руки! – орет Егор.

– Нет, я не буду с тобой драться. Ты имеешь право злиться, но предупреждаю: от Маши я не откажусь.

– У тебя больше нет друга!

– Жаль. Но Маша в моей шкале ценностей на первом месте. Без тебя мне будет хреново, но я переживу. А без нее сдохну. У меня одна жизнь, и я хочу прожить ее вместе с любимой девушкой.

– Ты не имел права ее трогать!

– Я не соблазнял Машу, как ты не поймешь! Мы любим друг друга, слышишь! Любим. Давно. Я пробовал не думать о ней! Не получается! Пробовал жить, не обращая внимания на чувства, но понял, что не могу! Другие не способны ее заменить! Спроси Марата, он сможет жить без Леры? Вот и у меня так же, если не хлеще! Я ее уже много лет люблю! Можешь убить меня, это ничего не изменит!

– Егор, пожалуйста… – тихий голос от двери заставил нас резко обернуться.

* * *

Маша

Как же больно!

Стою за дверью. Приходится слушать, как два самых близких человека дерутся. Егор ведет себя так, будто Миша меня изнасиловал.

Они ведь не просто знакомые. Ну как можно перечеркнуть столько лет дружбы и вмиг стать врагами?

До меня долетали обрывки фраз, скорее не фраз, а звуков, где отчетливо слышны были удары. Я боялась выглянуть, но еще больше боялась, что они поубивают друг друга.

Открываю дверь, слышу, как Миша пытается достучаться с помощью слов до Егора, которого в этот момент переполняет ярость, он словно ничего не слышит. Подавляю в себе желание броситься между ними, но и стоять в стороне и за всем этим наблюдать больше не могу. Слезы катятся из глаз. Так больно, будто это у меня все лицо избито и из губы идет кровь. У родителей Миши появится еще один повод нас ненавидеть. Лютаевы ведут себя как звери – даже с теми, кого называют друзьями.

– Егор, пожалуйста, не надо… – ноги не держат, но я все еще не осела на пол, держусь за ручку двери. – Не трогай Мишу.

– Ты сказала, что у тебя парень появился! Называла бы вещи своими именами. Правильнее было сказать, что мой друг тебя соблазнил! – подошел ко мне брат.

– Может, не будем кричать на весь подъезд? Никто меня не соблазнял, – повысила голос. – Я всегда хотела быть только с Мишей!

– Он не имел права…

– Не имел права? На что он не имел права? Ты рассуждаешь, как наш отец. Неужели мое тело принадлежит вам, и неужели вам решать, кому и когда я должна его преподнести?! Я в двадцать лет не могу выбрать и решить, кого любить! Вам ведь лучше знать. Давай, найди того, под кого не жалко подложить сестру! – я кричала. Боль и обида разрывали душу. Как могут самые близкие и родные не замечать моих переживаний? Почему они считают, что лучше знают, что мне нужно? – Я с первой встречи любила Мишу, ты просто ничего не замечал!

– Прекращай доводить сестру! Ты не видишь, что она плачет? – Миша хочет подойти ко мне, но Егор не собирается отступать в сторону, загородил меня своей широкой спиной.