Запретные желания

— Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. — Присси понравилась эта идея. — Да, как в игре.

— Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю — не знаю».

— Придумала! Цифры. Нет, карты! — воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. — Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.

Минерва засмеялась:

— Даю тебе еще одну попытку.

Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки — таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.

— Карты с картинками и цифрами. — Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:

— Карты Таро.

— Вот теперь мы уже к чему-то пришли, верно? — Но я никогда не гадала на Таро.

— Но увы, кое-кто гадал. Кое-кто, кто тебе очень близок.

— Вы? — Присси крепко сжала руку Минервы. — И моя мать. Господи, вы моя мать!

— Бабушка, дитя мое. Твоя мать…

— Умерла, — прошептала Присси, и ее пронзило болью. — В морге. Все это сходится, верно? — То был даже не вопрос, Присси знала, что все так и было.

— Да, твоя мама вот уже двадцать пять лет как мертва, девочка, но она отправилась в морг, когда еще была живой, а не мертвой.

— Но почему она оставила меня на пороге монастыря? Почему не позволила тебе меня растить? — Присси закрыла глаза, потом резко их открыла, и дрожь пробежала у нее по спине. — Убийство… и колье, и моя мать. Все это как-то связано. Но как? Почему?

— То колье… Ну, его никто не нашел. И тогда они отправились к твоей маме, зная, как хорошо она умеет общаться с духами. Она сказала, что может найти колье. Но не смогла. Все, что она видела, — это солнечный свет. Много-много солнца. Полицейские перерыли весь морг и палисадник перед ним, но так ничего и не нашли. Твоя мама была посрамлена, все вокруг называли ее самозванкой, пустышкой. Над ней смеялись. И, не желая, чтобы ее крошка-дочь тоже стала однажды посмешищем, она оставила тебя на пороге монастыря. Чтобы снять проклятие. И взяла с меня клятву, что я не стану к тебе приходить. Не стану искать встречи с тобой. Она оставила тебя и ушла. И больше не возвращалась. Все эти годы я наблюдала за тобой. К несчастью, твоя мама зря понадеялась на то, что, доверив твое воспитание монахиням, избавит тебя от заклятия. У тебя дар, дитя мое, такой же дар, какой был у твоей матери, какой есть у меня. Я-то знаю, все эти годы я следила за тобой.

Присси с трудом дышала. Она не смогла бы пошевельнуться, даже если бы кто-то завопил ей в ухо, что на ней горит одежда. Минерва убрала руку.

— А потом ты сама ко мне пришла, попросила провести тот сеанс. Я знала, что у тебя есть дар. Мы же одной крови. — Минерва встала и крепко обняла Присси. — И еще ты красивая девочка. Как твоя мать.

— Сестры ничего не знали?

— Я дала слово твоей матери и не могла нарушить клятву.

— И что же мне теперь делать?

— Решать тебе, но только используй свой дар во благо, а не во зло, дитя мое.

Присси взяла Минерву за руку. Душа ее переполнилась счастьем.

— Теперь у меня есть бабушка.

— А у меня есть чудная внучка.

— Могу я сказать сестрам? И еще Шарлотте, Бейб и Брианне?

— Мне будет приятно, если ты это сделаешь. Я горжусь тем, что у меня такая внучка. Но не боишься ли ты того, что скажут люди?

Сердце Присси радостно пело.

— Всю свою жизнь я не знала, кто я и почему не такая, как все. А теперь я это знаю, и еще у меня есть ты.

Слеза скатилась по щеке Минервы, и она засмеялась:

— Вот уж никогда не думала, что буду сегодня вот так сидеть с тобой и разговаривать.

— А мы вот сидим тут и говорим. Невероятно, правда? Ты любишь персиковое мороженое?

— Мое любимое.

На этот раз засмеялась Присси.

— Завтра в полдень встречаемся в кондитерской на Ривер-стрит. Я угощаю. — Она встала. — А теперь я пойду к сестрам и расскажу им, что у меня есть бабушка и что у них появилась родственница — еще один член нашей семьи. Ты их полюбишь. Ты и представить себе не можешь, какой ужин они готовят на День благодарения!

Лула-Джин с надрывом выводила «Возьми меня, я твоя», а Бейб, Шарлотта и Бри во все глаза смотрели на Присси. Они вчетвером сидели за маленьким столиком, в центре которого горела изрядно подтаявшая свеча. Бри первой обрела дар речи:

— Ты… ты не шутишь, правда?

— Правда. Не шучу. Минерва — моя бабушка.

— Все эти годы она жила совсем рядом с тобой. Я понимаю, почему она не призналась в родстве, но…

— Но потом ты сама пришла к ней. — Шарлотта схватила Присси за руку. — Я так рада за тебя. Минерва совсем не то, что Шип и Эд. — Шарлотта встрепенулась. — Знаете, что мы должны сейчас сделать? Пойти и купить лотерейные билеты. Какие номера выбрать, нам скажет Присси. А может, стоит прямо сразу поехать в Лас-Вегас. С нами же всеведущая Присси. Мы не можем промахнуться.