Запретный ангел

Я не успеваю ничего ответить, потому что Джалия внезапно выхватывает из моей руки сигарету и подносит к своим губам. Причем делает максимально нелепо. Кто, черт возьми, держит сигарету двумя руками перед затяжкой? Чуть не поперхнувшись, она мгновенно морщит нос, краснея от проникшего в горло дыма, и произносит фразу, от которой наши с тренером глаза округляются:

– Мистер Калвут. Ох, это принадлежит мне. Никак не могу заставить себя бросить курить. Я пообещала Дейтону, что покончу с этим в ближайшее время, но он опять поймал меня на горячем.

– Ну, раз так, тогда советую вам поскорее избавиться от этой пагубной привычки и лучше заняться спортом, – говорит тренер, бросая на меня не доверительный взгляд.

Когда он уходит, Джалия тут же выбрасывает окурок и снова морщит нос, хрипло покашливая.

– Ну и кто тебя просил это делать?

– А мне нужно было позволить ему выгнать тебя из команды? – бросает на меня сверкающий от гнева взгляд.

– Откуда ты знаешь, что он бы меня выгнал?

– Я тоже училась однажды в колледже и знаю, какими строгими могут быть тренеры.

– Правда? В каком веке это было? Странно, что ты все еще помнишь студенческие годы, – насмешливо приподнимаю брови.

– Я ненамного старше тебя, Дейтон, – ворчливо пыхтит, бросая на меня рассерженный взгляд.

– В любом случаи, если ты думаешь, что этим поступком сможешь задобрить меня, и я вмиг растаю, позабыв об утреней выходке, то ты глубоко ошибаешься. Предупреждаю в последний раз: больше не смей совать свой нос в мои дела! Поняла?

Следующий час мне вновь приходиться отсиживаться в своей машине, игнорируя занятье Холбери. Правда, в этот раз в моей компании оказывается весьма очаровательная блондинка-первокурсница, и мы здорово поводим с ней время на заднем сидении.

Вечером, после того, как я вернулся домой выжатым как лимон после изнурительной тренировки, я все же спустился в подвал, чтобы забрать коробку с мамиными вещами и отнести ее в свою комнату. Им там не место, и если отец мог просто взять и вычеркнуть маму из своей памяти, то я уж точно не собирался этого делать. А потом, когда я понес коробку в дом, то прямо в дверях столкнулся с парой незнакомых девушек, позади которых с довольным выражением лица ступала Джалия. Интересно, и что я пропустил? Молча поднимаюсь к себе в комнату и, аккуратно положив коробку на стол, возвращаюсь обратно в гостиную. Облокотившись на перила, я терпеливо ждал когда иранка проведет этих людей. А когда она вернулась, я заметил несколько крупных купюр в ее ладони.

– Так-так-так. И кто все эти люди? Отец в курсе, что ты начала приводить в дом посторонних?

– Эти девушки купили у меня пару платьев. Но твой отец не должен об этом узнать, – поясняет она с надеждой глядя мне в глаза.

Ну, это уже слишком. Насколько меркантильной надо быть, чтобы продавать купленную отцом одежду. Неужели ей мало тех денег, которые она уже успела у него выманить?

– И для его же тебе эти деньги?

Она неуверенно поправляет выпавшие пряди, явно затягивая с ответом. Конечно, для хорошей лжи нужно время.

– Я не могу тебе сказать, – ее ответ разочаровывает.

– Ладно, если ты не хочешь говорить, тогда мне придется рассказать все отцу. Посмотрим, сможешь ли ты ответить ему также.

В ее глазах мелькнула тревога. Похоже, она правду что-то скрывает и не только от меня.

– Ты не сделаешь этого.

– Я бы не был таким уверенным на твоем месте.

– Я правда не могу сказать, – досадно вздыхает глядя на меня исподлобья.

– Как скажешь. Тогда ты не против, если я прямо сейчас позвоню отцу и сообщу ему о внезапных гостях?

Демонстративно достаю из кармана джинсов телефон и ее холодные пальцы тут же опускается на мою ладонь.

– Не звони ему, пожалуйста. Клянусь, я все тебе расскажу.

Как же быстро она сдалась. Что такого случиться, если мой отец узнает? Почему она так боится его? Ее ладонь все еще касается моей руки и мне приходиться одернуть руку. Кожа начинает гореть в том месте, где ее пальцы только что побывали и мне совсем не нравиться это ощущение.

– Хорошо, тогда говори.

– Когда придет время, я все расскажу, но не сейчас.

– И когда же это время придет?

– Через три месяца, – тихо произносит девушка, опуская взгляд.

– Ты издеваешься? Какие к черту три месяца? А знаешь что? Я не собираюсь выслушивать весь этот бред. Пускай отец решает, что с тобой делать.

Я снова достаю телефон, пробегая пальцами по экрану, и Джалия вдруг начинает говорить:

– У меня нет медицинской страховки, потому что я не гражданка Америки. Из-за этого некоторые препараты стоят слишком много. Моей тете нужен инсулин, и эти деньги для нее. Теперь ты доволен? – два зеленых изумруда стреляют прямо мне в лицо, заставляя чувствовать то, чего я не должен испытывать.