Запретный камень

…и он делает математические вычисления и рассчитывает положение звезд, чтобы воссоздать древнее устройство, которое изобрел Птолемей.

– Вот зачем мы рискуем нашими жизнями, – говорит Николай.

– Устройство? – переспросила Лили. – Что еще за «древнее устройство»? И больше о нем ничего не пишется? Это нам не поможет…

Бекку сбивали с толку незнакомые слова, но проблема была не только в них. То и дело в тексте попадались астрономические расчеты – целые параграфы, похожие на примитивные алгебраические уравнения вперемежку со странными рисунками.

– Только мне слышится шум наверху? – спросил вдруг Даррел.

Все прислушались. Наверху что-то со звоном упало на пол. И вновь тишина.

– Читай дальше, – сказала Лили.

– Тут опять непонятный кусок…

Бекка пропустила три страницы сплошного шифра. И продолжала:

Вот уже который день Николай изучает устройство.

– Птолемей проникал в суть вещей, но его аппарат был обречен на провал, – говорит он. – Нашему уготована совсем иная судьба.

На острове Николай строит аппарат из всего, что попадается под руку. А что не может найти, изготавливает своими силами. Он выдумывает новое и совершенствует то, что уже изобрел.

И вот однажды вечером восклицает:

– Мечта Птолемея воплощена!

А вскоре наконец и случается долгожданный небесный катаклизм…

– Дальше о каком-то «взрыве света», – сказала Бекка.

Николай садится в самом центре аппарата, а я позади него… В небе образуется отверстие, и наше путешествие начинается…

– Отверстие в небе? – поразился Вейд, лихорадочно листая отцовские конспекты. – О чем он? Такого же не бывает…

Бекка переворачивала страницу за страницей.

– Дальше текст зашифрован. Много страниц подряд. Цифры, буквы, и очень часто повторяется латинская «V».

Вейд нахмурился и уставился в книгу. Бекка не могла прочесть его мысли, но догадывалась, что тревога об отце у него сменилась чем-то другим. Вейд закусил губу и задумчиво барабанил пальцами по столу – так он делал всегда, если напряженно над чем-либо думал.

– Сюда бы сейчас мои книги!

Бекка перевернула еще несколько страниц – и вдруг наткнулась на сложенный пополам лист бумаги. Осторожно развернув его, она ахнула.

– Что там? – спросила Лили.

Это был набросок, тут же напомнивший Бекке о знаменитых чертежах Леонардо да Винчи, вот только что именно изображалось на нем – она понять не могла.

– Так это и есть аппарат? – возбудился Даррел. – Что же это, черт возьми? Похоже на глобус… или на кресло?

А Бекка читала дальше, все быстрей и быстрей.

С огромными усилиями возвратив аппарат обратно в…, Николай вдруг начинает тревожиться. Он прекрасно осознает, сколько зла сотворят могущественный Гранд-Мастер Альбрехт и безжалостные рыцари Тевтонского Ордена, если завладеют этим устройством. «Нельзя допустить, чтобы оно попало к ним в руки!»

– Но вы же не думаете… то есть… ну, что Тевтонский Орден до сих пор существует? – нерешительно сказала Лили. – Может, те же самые силы, от которых Коперник пытался спрятать Реликвии, и охотятся теперь на нас? Неужели этот рыцарский Орден еще существует?

Николай принимает решение.

С гигантского каркаса машины, с ее замысловат ой рамы, он снимет двенадцать замкнутых друг на друга частей, без которых аппарат работать не сможет.

«Их хранение я доверю… двенадцати разным людям…»

«Хранителям», – догадываюсь я.

«…И они дадут обет охранять это устройство во все времена!»

Даррел кивнул:

– Двенадцать Реликвий – это двенадцать частей устройства, которое изобрел Коперник. И знаете еще что? Могу поспорить, что в аббревиатуре «G.A.C.» буква G – это Guardians, то есть Хранители, а С – Copernicus, то есть Коперник. Осталось понять, что такое А…

У Бекки засосало под ложечкой.

– Вот оно, слушайте!