Запутанные в сети

– Судя по всему, тошнота у вас не первый день, я вижу, что вы очень переживаете. Нет ничего страшного в том, что вы пили таблетки…

– Я хочу сделать аборт, – вырывается из меня. – Я должна его сделать.

Встаю со стула, предварительно убрав свою руку из-под его. Тут не о чем думать. Волшебства не случится. Всё это время я таскалась с мужиками, бегала за Бойдом и в конечно итоге залетела от Гейба. Я – точная копия моей матери. Всё, что я смогу обещать этому ребёнку, это кусочек пиццы и редкие минуты дома. Я даже животных не завожу, так погрязла в барах и поиске. Кстати, об этом, вот и причина. За всё это время у нас только однажды был незащищённый секс с Гейбом. Я два дня заливала, находясь в состоянии раздрая от своих тупых мыслей. Этому ребёнку не нужна мать одиночка, и жизнь в детском доме. Поэтому я должна решить это сейчас.

– Куда я могу обратиться, чтобы мне сделали аборт? – спрашиваю его, когда перестаю ходить из угла в угол. – Ваша больница сможет мне помочь?

Врач с сочувствием смотрит на меня. Наверняка ему кажется, что я больная на голову особа.

– Я иногда жалею, что живу не в Ирландии, где запрещены аборты, – он задумчиво проводит пальцем по своему подбородку. – Ну что же, вы можете его сделать через программу NHS Scotland. Обратиться в больницу до 24 недель, потому что после, это уже будет невозможно.

Он с усилием потирает своё лицо, морщит лоб, его губы сжаты в твёрдую линию.

– Я не должен этого говорить. Но послушайте, вам 30 лет. Это самый хороший возраст стать матерью, не важно, какие мысли сейчас вас посетили. У вас всё ещё есть время, чтобы подумать, – я вижу, что он так и не сказал то, что хотел. Политика заведения гласит о том, чтобы не навязывать свои идеи человеку. – Я написал рекомендации.

Он протягивает лист, я читаю, как черным по белому написаны главные слова в моей жизни. Где-то в сердце колит от чувства предательства и неопределённости. Благодарю врача и выхожу за дверь.

Гейб сидит, прислонив локти к коленям, сжимает свою голову, будто его мучают боли. Подхожу к нему, он сразу же встаёт и прижимает меня к своей груди. Моя душа плачет и обливается кровью, я не могу дышать от своих чувств к нему. Это душит меня. Я люблю его, всей своей душой, как сумасшедшая.

Любовь – это не бабочки, нет. Любовь – это чёртовы иголки, больно колющие в груди, заставляющие стонать от боли. Именно это мы чувствуем: удавка на шее, и терзания.

Я хочу прижаться нему, рассказать обо всем, чтобы он поднял меня на руки и покружил. Сказал, что любит, чтобы я обрела свою нишу в жизни. Опору, поддержку и была окружена любовью. Но я всё ещё помню его реакцию на других, это невозможно искоренить мгновенно. Только время может помочь, оно мне необходимо.

– Спасибо, что помог мне, но это не перемирие. Всё кончено, – отодвигаюсь от него и иду по длинному хорошо освещённому туннелю-коридору. Только вперёд, не оглядываюсь, чтобы не дать себе возможности передумать. Время лечит, так говорят…

Глава 25

Дугалт

– Давай сходим в кино, я бы хотела попускать слюни по Чарли Ханнему, – Анна стоит напротив шкафа и развешивает рубашки, которые только что отпарила утюгом. – Или можно сходить на «Оно»?

Я расставляю на полке её книги, которые она приобрела для обучения Java. К слову, Анна в восторге от нового специалиста, но он показался ей слишком напыщенным, она сравнила его с Ником Джонасом. Я не понял, кто это, наверное, актёр, снимающийся в малобюджетных фильмах.

Очень осторожно прощупывал почву, чтобы знать, как она относится к таким парням и что испытывает, ответом были её объятия и страстный секс. Обнявшись, я долго не мог уснуть. Свыкнуться с мыслью, что она со мной, насколько мне хорошо с ней. И, самое главное, что так будет всегда. Во сне она пошевелилась, и я, потеряв её тепло, тут же обнял её. Касаться Анны, быть с ней рядом – как наркотик, только тебя отпускает, и ты снова хочешь дозу, чтобы получить удовольствие. С каждым разом мне хочется ещё больше, моя б воля, я бы завладел её мыслями, чтобы находиться даже в них.

Подхожу и обнимаю Анну со спины, её голова тут же откидывается мне на плечо. Фоном играет медленная мелодия, и мы стоим покачиваясь. Целую её нежную шею, она начинает хохотать, потому что боится щекотки.

– Ты опять хочешь, чтобы я пел? – спрашиваю её на ушко.

Анна ещё больше заливается смехом, видимо вспоминает мои финальные аккорды.

– Однажды я буду рассказывать нашим детям, какой ты ужасный танцор и певец, – она гладит мою руку, которая лежит на её животе. В мгновение я замираю, она тоже хочет ребёнка. – Я сказала «однажды», Дуг.

Неловко освобождается из моих рук и идёт в кухню, наливает себе стакан воды и всё ещё стоит спиной.

– Я ничего не говорил, – отвечаю ей. – Ты поняла всё не так.

Медленно иду к ней, она поворачивается ко мне и опирается руками об столешницу.

– Ты любишь меня? – склоняет голову немного в бок. – Только не надо врать.