Заратуштра, или Хождение духа Ницше

– Это – ещё одна аватара Вишну. Давным-давно, перед Великим Потопом боги выбрали великого мудреца Ваивасвату исполнителем своей воли – сохранить лучшие создания земные, – но не сказали ему о Дне Потопа. И вот однажды Ваивасвата спас Золотую рыбку, которая запуталась в сетях, – это была аватара Вишну. В благодарность бог открыл время Потопа и приказал своему спасителю строить корабль на берегу реки Вирим. Когда же грянул ливень, Вишну, уже в образе большой рыбы с рогом на голове зацепил на него канат с корабля и повёл его к одной из Гималайских гор. Новому Поколению людей Ваивасвата представился мудрецом Маркандеем…22

Шипение раскалённого любопытства обоих, обильно поливаемого новыми знаниями, прекратилось лишь с закатом солнца – вместе с ним здесь люди и ложились и просыпались.

Часть

III

. Сквози Неопознанного Совестью и дребезги Единства

Озеро разума

Дождь, внезапно вскочив утром, очень долго никак не мог спросонья вспомнить, где находится его мягкое ложе грёз. Но вот он наконец унялся.

Разъяснилось. На скользкой глине ноги упорно старались убежать от их владельца в стороны, и только теперь Заратуштра оценил полезность подарка Жреца – посоха, на вершине которого четыре луча в ободе солнца напоминали о коллегии богов его родины, а четверо более тонких лучей – о главных жрецах системы храмов, соединяющих в единый строй знания Озера разума его родины.

Память, получив пищу в избытке от вчерашней встречи, усиленно работала, раскладывая увиденное и услышанное в свои ячейки-хранилища. Но её хлопоты не были обременительны и не мешали Заратуштре услышать гул роя своих мыслей, опять отпросившихся в полёт времени.

Жрец, как и Мастер, увещевали его никогда не заглядываться в себя, не увлекаться копанием в своём Я, но больше смотреть вне себя, стараться увидеть пусть не всё, но многое, познать увиденное, но для того только, чтобы караван с товарами полученного опыта, в том числе и опыта общения с предками, можно было направить к страждущим по первому их зову, к тем, кто хотел поделиться итогами своего исполнения соглашений с природой и, одновременно, желал получить невидимую им ранее торбу с самым дорогим товаром.

Любой мог прийти за советом к жрецам; при этом просящий совета понимал, что он получает своё, испокон веку ему принадлежащее на праве наследия знаний общих предков. Поэтому ни обычному жителю долин реки Ра и ни одному жрецу и в голову не приходила мысль при расставании настаивать на использовании весов, тех весов, на одной чаше которых был бы товар знаний, а на другой – товар от плодов земли и плодов рук человеческих; продажи не было, был возврат законно причитающегося.

В заслугу жрецу любого из храмов земель Ра ставилось лишь то, что он, наследуя по крови способность слышать голос предков и Мать-землю, способность видеть не собственно людей, не стенки сосудов – их тела, но содержимое – их души, – усердно заполнял свой разум всем виденным и слышанным им, как в мире дольнем, так и в стране Яви. Затем он старался из накоплений духовных общений выбрать то, что можно было бы облечь в слова и уже через эти слова донести до людей знания предков, помочь людям выбрать нужные и использовать их на благо живущих.

Но многим понятиям Яви не было описаний словами дольнего мира, и тогда жрец подбирал звуки людской речи, связка которых была бы наиболее близка по звучанию звенящим волнам общения духовной благости. Так рождались новые слова, на объяснение людям значений которых и уходило время тех бесед, которые потом будут называться проповедями; и это время ложилось одной из необходимостей, по которой строились храмы, – ветры и лёд ещё не забыли свою былую силу в этих краях.

Потом, много веков спустя, смотрящие23

, полностью утеряв свою связь с миром предков и поэтому даже и близко не поняв истоки и цели тех давних проповедей, перепутав историю своего клана с историей народа, упрямо будут продолжать вещать людям уже давно объяснённое жрецами; их же мысли и мечтания об ином мире перерастут в месть миру существующему, и они станут в конце концов этому миру тем, чем исходно и могли быть, – раками.

*

Полёт времени прервался в закоулках памяти Заратуштры в поиске источника глухо доносившихся стонов, луч его разума внезапно выхватил творения ученика, Неопознанного Совестью, обруч предательства которого и сдавливал до хрипоты его чувство справедливости.

Дорогой к порту он уже видел плоды его потуг: несколько экзальтированных крестьян, очевидно впавших в наркотический транс, усердно, но без какого-либо осознания, талдычили имена-благородства, коих новоявленный мобед понапридумывал для новоявленного бога аж о семи десятках24; потом они сняли свои кусти – пояса, составленные из многих нитей и трёхкратно опоясывавшие их длинные рубахи, – и, взяв их за концы, начали исступлённо стегать ими землю, причитая: «уйди, Ахриман, уйди, собака, уйди, собака, уйди, собака, уйди, собака…», выпадением в беспамятство заканчивая свою «молитву»25.