Заражение

Что будет потом? Он не задавал себе такой вопрос, потому что все эгоистичные порывы, свойственные обычному нормальному человеку в нем умерли, оставив место тупому необузданному стремлению поглощать, пожирать все вокруг себя. Хотя, может быть, он, наконец, стал тем, кем был всегда по своей истинной природе?

Они въехали в город. К тому моменту, когда автобусы добрались до центральной площади, где хмурый Ленин указывал рукой в сторону свалки, водители нанятых автобусов перестали коситься на их странную нелюдимость. Они перестали задавать вопросы. Им теперь вообще не обязательно было рот открывать.

Миновав развилку, они съехали на небольшую пустующую стоянку городского рынка.

Лукин посмотрел на часы. Все это время его грызла одна мысль, что не хватает двух человек из группы. Они присутствовали в актовом зале на заключительном собрании, окончившемся расправой с парочкой особо стойких человеческих особей, не воспринявших вирус, он видел их и позже в гардеробе, видел сам, видел Газзаев и еще человек десять, и никто ничего не заподозрил. Они были со всеми заодно, никаких сомнений в их полном подчинении.

Но потом… они просто пропали. Исчезли.

Будь у него больше времени, можно было попробовать найти их, проследить по камерам, возможно, они зашли в какую-то комнату или кабинет и оказались заперты. Тогда почему не подали сигнал тревоги? Не попросили помощи. Возможно, не освоились. Но им и не нужно осваиваться. Вирус сам все делает. Все что ему нужно. Он не спрашивает совета, не нервничает, не ищет оправданий или смысла — просто действует по одному ему известному плану.

Это происшествие вряд ли могло быть проблемой если бы не одно но. Пропал отец девочки. Той самой девочки. Когда его исследования зашли в тупик, это произошло лет пять назад, он вспомнил о странном случае из студенческой практики. Не составило особого труда поднять больничный архив и найти фамилию пациента — Андрей Лосев. Он стал искать встреч, но незаметно это сделать было проблематично, только под видом ежегодных вакцинаций. К счастью, Лосев был весьма любопытным и жадным до сенсаций журналистом, напроситься к нему на интервью не составило труда, а после пригласить на бесплатную вакцинацию. Так он получил свежие образцы крови пациента. А потом выяснилось, что у него есть дочь. Круг замкнулся. Девочка стала ключом ко всей цепочке, она стала катализатором.

И все было хорошо, пока он не понял, что девочка несла в себе угрозу. Каким-то образом она контролировала их всех, он обнаружил это слишком поздно, на исходе тестирования, когда бросить все — означало признать поражение. А этого он допустить никак не мог, как и то, что исход дела всей его жизни зависел от маленькой девчонки, лежащей в коме. Она повелевала ими, хотя вряд ли осознавала свою власть, иначе все бы они, особенно он, давно стали бы трупами.

Лукин трясущимися руками сверял данные, полученные из лаборатории и находил следы ее присутствия буквально во всем — от характерных всплесков электроэнцофалограммы, до… он отказывался в это верить, пока воочию не увидел, — изменения некоторых отрезков ДНК. Открытие повергло его в шок.

Самый простой способ избавиться от проблемы, пока все не пошло наперекосяк, — отключить девочку от системы жизнеобеспечения. И проще всего это сделать матери.

Мать должна убить свою дочь, чтобы защитить его открытие. Отец не так важен, он понял это за два месяца исследований. Несомненно, его кровь была такой же редкой, но кровь дочери, претерпев едва различимое изменение на генном уровне стала ключом к открытию.

Почти шесть вечера. Сбежавший музыкант, этот глупый молоденький идиот, уже заразил мать и всех работниц горячей линии. Заодно прикончил одну, чтобы полиция и другие службы прибыли наверняка, иначе стражей порядка можно не дождаться. Он не сомневался, что мать исполнит приказ в тот же вечер. Девочка в растерянности, испугана, она вообще не понимает, что происходит и пока не осознала свою силу и власть, должна быть уничтожена.

Она слишком быстро учится.

Она слишком быстро взрослеет.

Она слишком любит жизнь.

Он вышел из автобуса.

Опустевший из-за пурги город выглядел серым и унылым. Быстро надвигались сумерки.

Газзаев уже стоял возле автобуса. В его руке была спортивная сумка.

— Церковь Судного дня, — сказал Лукин. — Здесь рядом.

Тот кивнул, потом закашлялся. Не говоря ни слова больше, нахлобучил черную спортивную шапочку на глаза и в одно мгновение скрылся из виду.

— Развези остальных, — сказал Лукин водителю. — Телевышка, радио, сотовый оператор, телефонная станция, водоочистная станция, спецслужбы.

Тот, шмыгнув, отвел слезящиеся глаза и включил поворотник. Мимо Лукина, выруливая на дорогу, медленно проплыл автобус, из окон которого смотрели безразличные лица. Хотя, скорее… голодные лица. Они хотели сожрать весь город целиком. Как и он сам.

Только ему было мало города. Ему нужен весь мир.

Глава 41