Зари. Мне удалось убежать

Самира распустила полоску, которую только что сплела, и позволила матери начать работу, а потом стала делать, как она, повторяя каждое движение. Они ткали быстро, не разговаривая. Время от времени можно было слышать постукивание деревянных молоточков, когда они прижимали новые ряды к уже вытканным. Мать Самиры точно знала, сколько им нужно ткать каждый день, чтобы успеть закончить ковер вовремя, поэтому она разрешала дочке вставать и выходить из комнаты только в кухню и туалет. Она знала, что Самира будет стараться найти любую причину, чтобы хоть ненадолго улизнуть. Она была еще ребенком и не понимала, как важно, чтобы торговец коврами был доволен их работой. Ей было скучно ткать весь день напролет, и она мечтала сбежать к подругам или пойти шить платья своим куклам. Вот уже три года Самира работала, не переставая, ей не разрешали ни гулять, ни играть. Ее родители считали дочку достаточно взрослой, чтобы она сидела дома и оттачивала свое мастерство.

— Мама, если я буду ткать быстрее и закончу работу раньше, смогу я пойти к Шакиле и поиграть с ней в куклы?

— Послушай, Самира, с самого утра ты пристаешь с расспросами и отвлекаешь меня. Почему бы тебе просто не работать молча? Тебе нужно думать о том, что ты делаешь, иначе ты опять ошибешься! — Потом она с тревогой посмотрела на спящую малышку.

— Ты болтаешь без умолку, а твоя сестра до сих пор не проснулась. Она спит слишком долго, и я начинаю волноваться.

Мать Самиры снова принялась за работу, но она не могла успокоиться и в конце концов бросила ткать и подошла к ребенку. Она развязала тесемки на люльке, взяла малышку на руки и осмотрела ее, а потом велела Самире срочно принести воды. Лицо маленькой девочки было бледным, она еле дышала. Похоже, она была без сознания, и мать не могла привести ее в чувство. Самира принесла воду и чайную ложку, и мать попробовала влить немного воды в рот девочке. Малышка проглотила ее, но не открыла глаза. Мать Самиры запаниковала. Ей нужна была помощь, и она попросила старшую дочку привести Халу Шах Гул.

— Попроси ее побыстрее прийти к нам. Скажи, что твоя сестра не просыпается.

Хоть Самира и переживала за сестру, она не могла не испытать облегчения — ведь ей удастся выйти из комнаты, пусть даже на несколько минут. Она побежала в соседний дом, радуясь, что может размять ноги.

— Только не задерживайся и не убегай к подружкам! Возвращайся сразу же, как только позовешь ее, — крикнула вслед мать.

Хала Шах Гул была одной из самых старых женщин в округе. Она была повитухой и сама родила двенадцать детей. Она жила недалеко от дома Самиры. Хала Шах Гул тоже была из семьи ткачей, но она также давала советы молодым матерям, рассказывая им, как утихомирить младенцев, чтобы они не мешали им ткать. Пока мать Самиры ждала ее, она прижимала к себе младшую дочку, но та не шевелилась. У нее было состояние пьяного мужчины, забывшегося глубоким сном. Мать Самиры начала целовать ребенка.

— Маленькая моя, просыпайся! Ради всего святого, очнись! Почему ты так долго спишь? Мама волнуется за тебя.

Она продолжала обнимать девочку и разговаривать с ней.

— Ты знаешь, что обычно я хочу, чтобы ты заснула и я могла работать, но тебе пора проснуться и поесть молочка. Проснись, доченька, проснись!

Девочка спокойно дышала, но, кроме этого, не подавала никаких признаков жизни. Мать очень испугалась. Она расстегнула платье и попробовала дать малышке грудь, но та даже не пошевелилась. Через несколько минут Самира вернулась с Халой Шах Гул, и мать бросилась к ней.

— Хала, посмотри, моя дочка не шевелится, не кричит и не ест молоко. Она спит уже давно, и я очень переживаю. Что мне делать?

— Я осмотрю ее, но думаю, что с ней все в порядке.

Мать передала девочку Хале и велела Самире продолжать работать, а сама отправилась в кухню, чтобы сделать гостье чаю. Самира села за станок, радуясь, что смогла немного размяться. Хала Шах Гул положила ребенка себе на колени. Она коснулась щек девочки, проверила ее пульс и отметила, что ее лоб прохладный, а сердце бьется ровно и спокойно.

Мать Самиры вернулась с подносом, который она поставила перед гостьей.

— Хала, с моим ребенком все в порядке? Что с ней случилось? Почему она не просыпается?

Хала Шах Гул выглядела абсолютно спокойной.

— Дочка, с твоей девочкой все в порядке, просто она очень крепко заснула. Насколько я понимаю, ты просто дала ей слишком много опия.

Мать Самиры погладила девочку по головке.

— Но, тетушка, я дала ей ровно столько, сколько ты сказала, — не больше зернышка.

Хала передала ребенка матери.

— На, возьми ее. Постарайся заставить ее поесть грудного молока и дай ей немного воды. Как только опий перестанет действовать, она очнется, так что не переживай.

Хала Шах Гул вынула кусочек опия из кармана платья и, отломив от него крупинку размером с пшеничное зернышко, протянула ее матери.

— Завтра тебе нужно будет дать меньше опия своему ребенку — видно, она из тех, кто не переносит его в больших количествах. Но не переживай, со временем она привыкнет к нему и будет просыпаться, даже если ты дашь ей кусочек размером с виноградину.