Заря Айваза. Путь к осознанности

— Ты бы проиграл. Я понял, что есть люди, которых я не могу укротить даже на последней стадии семинара… я также понял, что мне нужно улучшить эту стадию, чтобы она по эффективности не уступала остальным. Знаешь, ты не первый, с кем я не смог справиться на своих семинарах. Что касается тебя, я думаю, ты понял, что можешь противостоять авторитету под давлением двухсот пятидесяти человек. Разве я не прав, а?

Несколькими простыми словами он четко дал мне увидеть в перспективе то, что у меня было в уме с момента моего ухода с семинара.

— Да, думаю, ты прав.

Акерман больше не выступал в роли обвинителя, поливающего людей грязью. Он превратился в восприимчивого и манерного эксперта человеческой натуры.

— Я ждал, пока ты вернешься за часами. У меня есть для тебя предложение. Джейк, — обратился он к ассистенту, — не мог бы ты нас оставить на минутку, пожалуйста. — Он снова воспрянул духом, и на его лице появился вопросительный взгляд.

— Предложение? Послушаем. — Мне казалось, что я знал, чего он хотел. Ему понравилась моя «Омега», и он захотел ее у меня купить. Хотя я встречал и более привлекательные часы. Эти были сделаны из темного золота, по толщине не уступали золотой монетке и были облечены в простую и элегантную форму, какими иногда бывают дорогие вещи. Темно-коричневый змеиный ремешок прекрасно смягчался рядом с золотистым цветом. На этот раз предчувствие меня подвело.

— Я могу сделать тебя тренером по АСТ. Ты справишься. Это великолепная и хорошо оплачиваемая работа. Конечно же, тебе придется еще много чего выучить.

Я был удивлен. Если бы только отец сейчас слышал это, или Младен, или Лидия, или даже эти бледные теософы.

— Должен признаться, я польщен. Но это не для меня. Меня интересует нечто более серьезное. Я раздумываю над тем, чтобы посетить один из ашрамов в Индии или один из храмов дзен в Японии. В основном, ваша АСТ основывается на манипулировании, хотя и должен признать, что способствует появлению глубоких озарений.

— Например?

— Я не могу говорить за других… Я же осознал на личном опыте, что только я создаю все свои переживания, и что никто кроме меня не несет ответственность за все происходящее со мной. И я от чистой души благодарю тебя за это.

— Спасибо за твои слова. — Он сделал паузу. В первый раз за все то время, что я видел его в зале и сейчас, он отвел от меня взгляд. Он говорил осторожно, тщательно подбирая слова. — Должен признаться, я позаимствовал эту аксиому. Я взял ее у Лона Рафаэля Хибнера. Слышал о Сциоларгии?

— Конечно. Особо много о ней не знаю. В ней используется какой-то электронный инструмент, похоже чем-то на научный мистицизм.

— Я провел со стариной Лоном несколько лет и признателен ему за многие вещи… ты делаешь ошибку, что не хочешь становиться тренером, но это твое решение, и я уважаю его. Тебе не выпал шанс увидеть людей, которые прозанимались по АСТ год, два. Они стали другими людьми. Метод манипулятивный, однако в результате происходит глубокая и значительная трансформация. Тренер открывает глаза сотням людей, и себе в том числе, конечно. — Он откинулся в кресло, будто устал от своей усердной работы, и, поглядывая то на меня, то на входную дверь, продолжил речь низким серьезным голосом:

— Аксиома, с которой мы начали, выводит нас на другую аксиому, представляющую огромную важность в повседневной жизни. Мы не только ответственны за наши переживания, мы их еще и выбираем. Я говорил об этом на семинаре, но эта информация затерялась среди столь многих людей. Конечно же, мы не всегда можем выбирать самые лучшие переживания. Легче быть мышью, чем львом. Надеюсь, что не досаждаю тебе?

Я потряс головой. С того момента, как он предложил мне помочь стать тренером по АСТ, я полностью погрузился в наш с ним разговор.

— В одной из книг Виктора Гюго, возможно, ты слышал о ней, описывается жизнь одного заключенного, который провел много лет за решеткой и которого после тюрьмы все в обществе отвергали как шелудивого пса, пока один хороший священник не предложил ему место для ночлега. И он не только дал ему ночлег, но и позвал к ужину, несмотря на отвращение со стороны домохозяйки. За ужином бывший заключенный, кажется, его звали Жан Вальжан, приметил дорогостоящую серебряную посуду. Ночью он встал с постели, украл ее и сбежал. Его поймала полиция и нашла у него серебряную посуду. Его арестовали и с посудой отвезли к священнику. Как бы мы повели себя в такой ситуации, если бы на месте священника оказались сами? — Он медленно покивал головой, как будто соглашался с моими невысказанными мыслями. — Мы бы состроили из себя человека, которого ограбили и причинили боль, мы бы злились на заключенного, который воспользовался нашей добротой. Но священник решил поступить совершенно иным образом, — Акерман кивнул и украдкой посмотрел на меня. — Он сказал полиции, что это была ошибка, какое-то большое недоразумение: «Я ПОДАРИЛ этому джентльмену серебряную посуду. Добрый человек, я же тебе давал еще и эти серебряные подсвечники, но ты забыл их взять с собой. Пожалуйста, возьми их сейчас и отправляйся в добрый путь».