Заря Айваза. Путь к осознанности

— Уделили позорный час каким-то так называемым открывателям, да еще и в прайм-тайм. Вы знаете, кто это были за люди? Взрослые болваны, отсеявшиеся от колледжа оборванцы, да сыновья незначительных политиков. Они располагали огромными ресурсами, которые потратили впустую на какую-то туристическую поездку, вместо того чтобы материально помочь истинным любительским научным организациям. Прошлым вечером я смотрел, как один из них воткнул термометр в ручей, чтобы измерить температуру воды, — от разочарования он, запрокидывая голову назад, разводил руками. — И это называется научным исследованием?! Да вы что… В этой стране возможно все. — Он на какое-то время затих, и выражение его лица приняло иные черты: — Я прочитал вашу статью «Чакранавты внутренних миров» из «Альтернативы». Очень хорошая статья, правда, очень хорошая.

— Я прочитаю ее завтра, — сказала Паулина и с улыбкой посмотрела в мою сторону. Ее готовность «упасть в материю» непреклонно росла. Я молча кивнул головой. Я не рискнул признаться в том, что статья получилась великолепной, и в том, что я был поистине счастлив, когда увидел ее в напечатанном виде. Я прочел ее дважды, и при всем при этом она казалась мне лучше, чем прежде, создавая впечатление завершенной работы. Кроме того, размер гонорара, который я получил от Игоря за единственную статью, был намного выше среднего, что не могло не вызывать у меня удовлетворения.

Большая часть членов Общества Параллельных Миров старалась создать впечатление превосходства над земными играми эго, однако каждая написанная мною статья заряжала собрания энергией, провоцируя вопросы и едва скрываемую критику, которая обычно начиналась со слов: «Статья довольно хорошая, но…» Две или три женщины начали так открыто извиваться передо мной, что возможность падения в материю была более чем реальной. Их критика казалась странноватой и слегка запоздалой, так как они уже были ознакомлены с содержанием моей статьи. То есть сначала я давал лекцию в обществе и лишь затем немного работал над статьей, прежде чем передать ее окончательный вариант Виславскому.

Миряна подвинула ко мне свой стул:

— Можно ли к вам обращаться на «ты»? Хорошо, это меня уже радует… Я надеялась на то, что ты будешь более подробно описывать методы по контролю сексуальной энергии… Ты мог бы сделать куда больше, чем те, кто только повторяет услышанные от других вещи.

— В смысле, когда я рассказывал про Кроули?

— Именно, — с легкостью ответила она, — создалось впечатление, что ты решил промолчать про ключевой момент.

— Данные статьи не подходят для подробного описания его методов. Еще меньше подходят для этого лекции в обществе. Я собираю материал для книги, посвященной Кроули, Юнгу и Вильгельму Райху. Возможно, приступлю к практической стороне его методологии. Однако… я во многом не согласен с его учением, некоторые вещи даже вызывают у меня отвращение.

Она поглядывала на меня через полуопущенные веки, ее улыбка выдавала в ней опытную женщину, которая и спросила меня:

— Какие вещи?

— Кроули превратил половую девиацию в философию. В «Телеме», в основе его учения, лежит абсолютная свобода человеческого желания. Более того, в начале столетия он выступал в защиту свобод женщин. Эти факты говорят о его отваге и передовых взглядах, однако его одержимость темной стороной человека вызывает у меня отвращение.

Она с интересом уставилась на меня, так что я продолжил:

— Положить в рот красный эликсир, состоящий из спермы и менструальных выделений, — просто омерзительно, хоть я и пытаюсь беспристрастно относиться к вещам. В Морокко или Тунисе, я уже не помню, где именно, он провел сексуальные операции с одним четырнадцатилетним мальчишкой. Он описал их подробно в своем дневнике. Это было проявлением настоящей педофилии, невзирая на его хвастовство о принадлежности к Логосу нового эона, Аватару, новому Кришне, Будде или Христу. Среди моих знакомых есть несколько гомосексуалистов. По большей части все они чувствительные артистичные души, несчастные люди. Я ничего не имею против них, но, — я остановился, чтобы подобрать нужные слова, — как сказал один поэт: «Я не люблю их технологию».

Рассмеявшись, она сказала:

— Говорят, что ты — великий последователь учения Кроули.

— Такие слухи невозможно остановить. Раньше, как все начинающие, я полагал, что люди нашей сферы интересов нравственно более совершенны, чем так называемые простолюдины. Однако это было ошибочное предположение. За нашими спинами говорят намного чаще, чем за спинами художников, актеров и поэтов… Нет большей зависти, чем духовная. Поскольку я затрагиваю в моей будущей книге самого Кроули, я постараюсь отделить его учение о свободе воли от его психопатической личности… Видишь ли, он все время говорит о любви, однако в его дневнике о ней ничегошеньки не написано. Он был чрезвычайно эгоистичным и надменным человеком. Несмотря на все это, его последователи, особенно юное поколение, слепо принимают все его учения, как бы доказывая этим его принадлежность к Логосу нового эона, который возвысился над пошлостями мира.