Заря Амбера

– Недурно проделано, братец, – с усмешкой произнес Эйбер. – Так вот, если не присоединяться к перебранке, – он многозначительно посмотрел на Блэйзе и Пеллу, – а ответить вместо этого на твой вопрос, в настоящий момент в замке пребывает четырнадцать членов семьи – включая тех, кто находится в данной комнате.

– Четырнадцать?! – невольно вырвалось у меня.

– Я понимаю, что на первый взгляд этого многовато, – сказала Фреда, – но я уверена, что ты с легкостью запомнишь, кого как зовут.

– А когда я их увижу?

– Думаю, вечером, за ужином, – сообщил Эйбер. – Ради свежей крови они выползут из своих щелей.

– Эйбер! – Фреда демонстративно посмотрела на брата.

– А как надо? Выползут из-под ковриков? – предложил тот другой вариант.

Фреда вздохнула:

– Анари.

Она повелительно взмахнула рукой – лишь сверкнули драгоценные камни в перстнях, – и к ней поспешил пожилой мужчина в красно-белой ливрее.

– Слушаю вас, леди, – произнес он.

– Отведи лорда Оберона наверх и подыщи для него подобающие покои, – распорядилась Фреда, потом одарила меня ослепительной улыбкой. – Я уверена, что ему захочется до ужина отдохнуть и привести себя в порядок.

– Да, неплохо бы, – откликнулся я. Хоть мне и жаль было покидать тележку со спиртным, помыться и вздремнуть сейчас было актуальнее. Такое впечатление, что сегодня вечером мне нужно быть в хорошей форме, ибо четырнадцать новоявленных родственников будут прислушиваться к каждому моему слову и присматриваться к каждому движению.

А еще я отметил про себя, что Фреда назвала меня «лорд Оберон». Пожалуй, к этому титулу я могу привыкнуть.

– Пожалуйста, сюда, лорд, – сказал Анари, направляясь к двери.

– Значит, до ужина.

И, вежливо помахав рукой родственникам, я двинулся следом за Анари.

И услышал, как Блэйзе прыснула и почти беззвучно выдохнула:

– Ну разве он не прелесть?

Я почувствовал, что у меня горят щеки. Меня еще никогда не называли «прелестью». Я бы, пожалуй, не обрадовался, даже услышав такое от женщины, с которой я делю постель. И мне уж точно не хочется, чтобы меня так именовала собственная сестра – пусть даже матери у нас и были разные.

Ну ладно, прелесть я или не прелесть, но я сделал все, что мог. В конце концов, я – солдат и не привык к тонкостям высшего света и придворной жизни, даже если и принадлежу к этому самому высшему свету по праву крови. Ну что ж, значит, действуем, как обычно. Я сделаю все, что смогу, а они либо примут меня вместе со всей моей неотесанностью, либо нет. В любом случае, мы останемся родственниками.

– Пожалуйста, лорд, следуйте за мной, – сказал Анари, свернул влево и принялся медленно, осторожно подниматься по широкой лестнице.

– Какова твоя должность? – поинтересовался я.

– Я здешний дворецкий, лорд. Я руковожу слугами и веду дом.

Я кивнул.

– И как давно ты служишь моему отцу?

– Всю свою жизнь, лорд.

– Нет, не моей семье. Именно моему отцу, Дворкину.

– Я имел честь служить лорду Дворкину все мои семьдесят шесть лет, а до меня ему служил мой отец и отец моего отца.

– Тогда получается, что ему... – я нахмурился, пытаясь прикинуть, что же именно у меня получается, – ...что ему больше ста пятидесяти лет!

– Да, лорд.

Я поежился. Мне вдруг отчего-то сделалось не по себе. Наверное, я ослышался. Столько не живут. Но Анари произнес это столь будничным тоном, что было ясно: сам он в это верит и, более того, воспринимает как нечто само собой разумеющееся.

Когда Дворкин возник у дверей дома Хельды, ему на вид нельзя было дать больше пятидесяти. Но теперь, задумавшись, я вспомнил, что во время схватки с адскими тварями он выглядел заметно моложе.

Опять магия. Да когда ж это кончится?

Мы поднялись на два пролета, и Анари провел меня в крыло, отведенное, как он сказал, под личные покои моей родни. Вся обстановка здесь дышала богатством и мощью. Картин и гобеленов хватало и в других местах; здесь же полы покрывала замысловатая мозаика, ниши заполняли великолепные статуи нагих женщин, люстры и настенные канделябры сверкали хрусталем, а мебель украшали искусная резьба и позолота. За десятилетия – или столетия – своей жизни Дворкин собрал здесь столько сокровищ, что их хватило бы на добрую дюжину королевств.

– Вот это будут ваши покои, лорд, – сказал Анари, остановившись перед большой двустворчатой дверью. – Надеюсь, они вас устроят.

Он распахнул двери – и я обнаружил, что стою на пороге небольшого собственного дворца.

Полы устилали роскошные, толстые красно-золотые ковры. Стены были увешаны прекрасными картинами и гобеленами на разнообразные сказочные сюжеты. К потолку уходили позолоченные колонны, изукрашенные лепниной. Потолок был нежно-голубым, словно небо, и по нему плыли облака, а в одном углу даже виднелся парящий ястреб. По правую руку стоял столик, окруженный тремя изящными креслами. По левую – небольшой письменный стол со всем необходимым: перья, чернильница, бумага, пресс-папье, воск и печати.

– А вот ваша опочивальня.

С этими словами Анари вошел в комнату и открыл другие двери, со сводчатым дверным проемом. Я увидел кровать с балдахином, зеркало в человеческий рост и умывальник с тазом и кувшином.