Заря Амбера

Я не стал спорить. Я до сих пор слишком мало знал, чтобы принимать решения. Но все же достаточно, чтобы понять: Фреда – пока мой единственный ключик к загадочной двойной жизни Дворкина. Надо как-то умудриться побеседовать с ней наедине и попытаться ее обаять и еще что-нибудь разузнать, пока дядя не пожелает повидаться со мной. В конце концов, я хорош собой и всегда пользовался успехом у женщин. Быть может, если закрутить роман...

Двустворчатая дверь привела нас в большой зал для приемов. Правая стена была изрезана высокими узкими окнами. Витражи в окнах изображали сцены охоты и битв. Прочие стены были увешаны гобеленами с изображениями того же рода. Впереди на невысоком помосте стоял трон, а по сторонам – полдюжины деревянных кресел. Все они сейчас были пусты – чего отнюдь нельзя было сказать о комнате; не менее десятка слуг бежали куда-то с поручениями, тащили какие-то коробки, кипы свитков и пергаментов, подносы с едой и еще всякую всячину. Еще несколько слуг спустили из-под потолка огромную хрустальную люстру, подвешенную к центральной потолочной балке, и теперь хлопотали над ней, стирая пыль и заменяя свечи.

– Нам сюда, – сказала Фреда и направилась к двери, расположенной слева от помоста. Я заколебался на миг, потом двинулся следом.

Тут в зал влетел Дворкин со своей свитой, причем его спутники так и продолжали говорить одновременно. Мне послышалось, будто кто-то из офицеров назвал Дворкина принцем. Я оглянулся, потрясенный, но они уже втянулись в другую дверь.

Мы же прошли в широкий коридор. Я отметил про себя, как изменилась Фреда, очутившись в замке. Она постоянно улыбалась и кивала попадающимся по дороге слугам и солдатам. А они называли ее «леди» и кланялись. На меня они посматривали с любопытством, но никак не приветствовали. А Фреда никак не показывала им, кто я такой.

Мы свернули, свернули еще раз и поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж. Здесь слуг было меньше, но они были постарше и казались более вышколенными. Они тоже кланялись, но говорили при этом не просто «леди», а «леди Фреда», словно привыкли общаться с ней.

В конце последнего коридора обнаружилась гостиная, устеленная коврами и заставленная удобными креслами и диванами. Большую часть западной стены занимало большое витражное окно – тоже с охотничьими сценами, – и закатное солнце наполняло комнату теплым, уютным светом.

– Фреда! – воскликнула сидевшая на одном из диванов женщина.

Я присмотрелся к ней. Она казалась старше Фреды, но они вполне могли быть сестрами. В обеих проглядывало неоспоримое сходство с Дворкином.

– Пелла, ты вернулась! – радостно поприветствовала ее Фреда. – Когда ты добралась сюда?

– Вчера вечером.

– Трудности были?

– Ничего, заслуживающего упоминания.

Они обнялись, а затем Фреда вытолкнула меня вперед.

– Это Оберон.

Пелла приподняла изящно очерченные брови.

– Тот самый, давно пропавший Оберон? Я думала, отец...

– Нет, – с нажимом произнесла Фреда. – Оберон, это моя родная сестра, Пелла.

«Давно пропавший Оберон?» Интересно, что она имела в виду? Такое впечатление, будто она обо мне слыхала. Но откуда? Разве что Дворкин что-то рассказывал... Но зачем бы это ему?

Я решил пустить в ход все свое очарование, а потому поцеловал Пелле руку.

– Зовите меня Обере, – сказал я и обворожительно улыбнулся.

– А он сообразителен, – заметила Пелла. – Думаю, он еще заставит Эйбера побегать.

– Эйбер? – переспросил я. – Так он тоже здесь?

– Конечно, – откликнулась Пелла.

– Думаю, он вот уж год как не покидал стен Джунипера, – добавила Фреда.

– Как, совсем?

Я был озадачен. Конечно, замок казался красивым и удобным, но мне бы все равно не хотелось безвылазно сидеть здесь целый год. Я бы тренировался вместе с солдатами. А нет, так охотился бы или патрулировал леса, или просто исследовал неизведанные края.

– Он был слишком занят – ухлестывал за служаночками.

Я лишь моргнул в ответ и промычал нечто невнятное. Признаться, я был искренне удивлен.

– Он такой невинный, – заметила Фреда, обращаясь к Пелле. – Понимаешь, он вырос в Тени... Он совершенно ничего не знает ни об отце, ни о нашем семействе.

– Не такой уж я невинный! – возмутился я. Женщины дружно рассмеялись, но смех был добрым, и я на них не обиделся.

Тут сзади кто-то кашлянул. Я обернулся и обнаружил еще одну женщину. Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Выглядела незнакомка весьма обольстительно. На ней было мерцающе-белое платье, с глубоким декольте, демонстрировавшим изумительную ложбинку на груди. Она была младше, чуть-чуть пониже и намного привлекательнее, чем Фреда с Пеллой – хотя и они были хороши. У женщины были коротко подстриженные каштановые волосы; макияж подчеркивал высокие скулы, бледную кожу и безукоризненно белые зубы. Она была красива и знала это.

Но когда она смерила меня хищным, оценивающим взглядом, я понял, что она мне не нравится.

– Оберон, это Блэйзе, – сказала Фреда.

В голосе ее появились отчетливые ледяные нотки. Очевидно, мы испытывали к этой женщине одинаковые чувства.