Заря и Северный ветер. Часть III

Едва голова Ирины коснулась подушки, как сознание тут же провалилось в запутанный лабиринт… Человек с обезьяним лицом бросал Ирину в тюремную клетку под странной театральной сценой – поворот. Её вели в по сырому холодному подземелью, её бил озноб – поворот. Она сидела в узенькой камере, а вокруг неё загорались красные глаза. Крик Ирины немел и тонул в пронзительном вое. Пространство заполняли уродливые человекоподобные существа с вытянутыми черепами и тонкими конечностями… Они тянули к ней свои когтистые лапы – поворот. Букет ромашек вяз в чёрной, похожей на кровь, жиже… она бежала от кого-то, спотыкалась, летела в заросший лог – поворот. Её сжимали чьи-то тёплые руки, она снова оказывалась в клетке, а вокруг неё выли звери.

– Тише, тише… не бойся, – шелестел над ухом чей-то голос.

Она зажмуривалась, но от сиплого дыхания зверей не могла спрятаться.

– Моя отважная нежная девочка, тише… С тобой ничего не случится. Мы переживём эту ночь… и вернёмся домой.

Проснулась Ирина в ранних вечерних сумерках. Она долго лежала, глядя в потолок и слушая, как бьётся её обезумевшее сердце. Ей хотелось встать и сбросить с себя липкую паутину кошмара, но в то же время хотелось удержать другое, что-то еле уловимое и щемящее. Вспоминая обрывки сна, она искала тот, который волновал её сильнее всего. Она слышала голос, но снова не видела лица. Когда сон окончательно размылся в её памяти, Ирина зажгла светильник. Глубоко и прерывисто вздохнув, она поплелась на кухню.

Пока в микроволновке грелся ужин, она позвонила своей сменщице и спросила её:

– Известно что-нибудь про Медведева?

– Про кого? – удивилась Ульяна.

– Ну, про пациента, который пропал, – Ирина выглянула в окно – на месте «лексуса» перед подъездом стояли «жигули» соседа.

– Про Фомина, что ли?

– Угу.

– А я думаю, какой Медведев. Ещё что ли один испарился.

– Ой, я ошиблась… Только проснулась.

– Тишина. Слушай, тут Надежде Сергеевне за тебя влетело…

– Влетело?

– Аркадий Геннадьевич вызывал её к себе. Говорят, устроил разнос по полной программе.

– Из-за Фомина?

– Из-за него, из-за жалобы ещё какой-то. Ну и вообще, говорит, что, мол, студентка в реанимации делает. В общем, готовься.

– Понятно…

Из записок Владимира Чернова

1 декабря 2019 года

Она здесь. Я видел её. Слышал её голос. Демьян не обознался.

В пятницу он прощупывал почву и следил за мной. Я видел, что он держит какие-то слова в чёрном кармане. Он обдумывал и не решался сказать. Определённо он не мог отказать себе в этом удовольствии. Оставалось только ждать. И я ждал. Внутренне я раздражался, полагая, что Мстислав Иванович продолжает свою опеку. Но я заблуждался. Когда Демьян сказал, что встретил Ирину в лифте – я не поверил.

Два года назад Мария увезла её от меня. На этом всё закончилось. Я не знал, где она, мы не должны были встретиться. Но в марте… Я не должен был ехать на метро. Но весь день мелочи цеплялись друг за друга – и привели меня к ней. Мы встретились. Она не увидела и не услышала меня. А я смотрел ей вслед и не верил, что это она, что эта печальная девочка – Ирина. Могла ли она вернуться в этот город? Могла ли быть снова рядом со мной? Нет. Но Демьян не лгал. Только тут я понял, к чему были все его остроты и намёки – он думал, что Ирина приехала ко мне, что мы морочим всех. Значит, она и Демьяна не узнала. Значит, всё-таки забыла.

Он смеялся, говорил о её холодности и строгости. Но я не разбирал этих слов. Я не мог сладить с собственным счастьем. Она была тут, совсем рядом. Дышала со мной одним воздухом. Всего несколькими этажами ниже смотрела на кого-то, кому-то улыбалась, что-то говорила… Я помнил её голос – мягкий, нежный, чуть глухой и шершавый. Я мог закрыть глаза и воскресить каждый его звук и полутон. А теперь он звучал где-то рядом. Это было невозможно!

Валентина подтвердила, что на семнадцатом были гости. Но рыжую девушку она не помнила. Из меня как будто выпустили всю кровь. Что, если Демьян обознался? Я не мог найти себе места. Ходил из угла в угол. Вечером поехал к ней. Да, я дал Мстиславу слово. Она просто человек – и ей позволили прожить свою тихую человеческую жизнь. Я не собирался нарушать слово. Я хотел издали увидеть её, убедиться, что это правда.

Но её не было. Окна её квартиры были черны. Я просидел в машине всю ночь. Ирина не появилась. Тогда новая мысль стала изъедать меня изнутри. С каждой минутой она становилась настойчивее, оттого как будто и реальнее. Мне казалось, что с Ириной что-то произошло. Я ходил кругами у её дома. Изредка садился на лавочку, на которой мы говорили в последний раз. Но не мог усидеть. Вскакивал и снова ходил. Убеждал себя, что всё с ней в порядке, уличал себя в хитрости и подлоге. Торговался с совестью.