Заря приходит из небесных глубин

Женевьева Грег была натурой незаурядной. Она родилась 15 июня, под знаком Близнецов, и иллюстрировала собой его мифологическое значение. Дети Леды и Зевса неразлучны и вечно разлучены. Когда Поллукс поднимается на Олимп, Кастор спускается в подземелье Аида. Так они сменяют друг друга каждый день. Рожденных под знаком Близнецов называют двойственными натурами. Но эта двойственность может проявляться совершенно по-разному. Некоторые переменчивы, легкомысленны, неуловимы, говорят одно, а думают другое, даже не сознавая, что лгут. Другие замечательны своей способностью приноравливаться к окружающим их людям или к противоречивым жизненным ситуациям. Они отличаются преданностью, потому что рождены для дополнения.

Женевьева Грег, которую близкие звали Лесла, как раз и была образцом этих превосходных качеств, и я лучше бы понял ее, если бы знал тогда о связи между небесными телами и характерами.

Она была лирична, как ее отец, и стремилась к возвышенному; мы увлекали друг друга к высотам чувства.

Я где-то злословил по поводу любовных писем. Не все они глупы или нелепы, во всяком случае не ее. Сохраненные мной свидетельствуют о том, как в тогдашнее, еще письменное время женщины умели любить. Начертанные разборчивым, округлым и быстрым почерком, словно рука следовала за порывом сердца, они образец жанра, в котором можно отличиться, лишь твердя одно и то же, но чтобы при этом не возникало впечатления, будто автор повторяется.

Мои собственные письма не сохранились. Лесла захотела, чтобы их положили в ее гроб; они распались вместе с ней.

Но в какой-то момент либо Кастор, либо Поллукс вновь побуждали ее спуститься, без малейшего затруднения, из эфира чувств к повседневным заботам. Ее не отталкивала никакая домашняя обязанность. Делая покупки, руководя прислугой, разбираясь со счетами и денежными затруднениями, она держала на себе весь родительский дом. «Хлопотливая пчелка», — умиленно говаривал ее отец, с совершенной естественностью эксплуатируя, как и вся семья, преданность дочери. Надо было протереть пыль перед приемом на их Хуторе? Она без колебаний бралась за тряпку. Запаздывали с доставкой обеда на дом? Она сама накрывала на стол. Надо было получить деньги по переводу или ожидаемому чеку? Она отправлялась куда следовало за рулем своего маленького авто. Мать просила надеть ей чулки. Не было в семье никого, вплоть до старой английской гувернантки мисс Льюис, кому она не расточала бы свои заботы, раз тридцать на дню поднимаясь по лестнице этого шаткого дворца. Ей и в голову не приходило отдохнуть от своих близких, даже на каникулах.

Я считал, что она попусту тратит молодость на повседневную суету, и вскоре мне захотелось вырвать ее из этой кабалы, которую она таковой не считала, хотя порой и задыхалась в ней. Долг можно воспринимать не только как принуждение, но и как привилегию.

У Грегов было традицией всей семьей совершать каждое лето большое путешествие. Сам поэт, живший совершенно безмятежно и счастливо в своем саду в Пасси или в своем саду в Томери, легко бы без него обошелся. Но для его жены, требовательной Арлетты, всегда влюбленной в дальние края и экзотику, было бы почти унижением не потоптать другой уголок планеты. Что не обходилось без некоторого истощения финансов племени. Так, в один год они побывали в Канаде, в другой — Нью-Йорке, откуда Фернан Грег привез длинные «Мечтания в Центральном парке», а Арлетта — «Нью-йоркское головокружение».

Летом 1938-го она остановила свой выбор на Антильских островах, решив совершить плавание на борту банановоза — грузопассажирского судна компании «Трансат».

В это же путешествие собралась и молодая чета Фор. Ни для кого не было секретом, о котором, правда, только шушукались, что у Франсуа Дидье Грега связь с красивой Люси.

Это была, как я уже говорил, очень красивая женщина с золотыми волосами четырнадцати карат, то есть медного оттенка, и отнюдь не настолько уверенная в себе, как казалось. Она пылко хотела быть любимой, причем исключительной любовью. Эдгар же, ее муж, молодой адвокат заурядной наружности, но завораживающей интеллектуальной ловкости, который специализировался тогда на нефтяных сделках, имел неудержимую склонность к случайным интрижкам. И вот из-за уязвленной гордости или чтобы утешиться, его жена упала в объятия красавца Дидье. Похоже, Эдгар не терзался ревностью. Он держался за свою жену, как и за свои шалости, но, обладая совершенно трезвым умом, знал, что в тройственном союзе самая невыигрышная роль достается обычно любовнику.

Наш с Женевьевой роман был в самом разгаре, мы даже помыслить не могли о разлуке и все лето провели бы в отчаянии, если бы не моя стипендия на путешествие, прилагавшаяся к премии Всеобщего конкурса. Поскольку я еще не воспользовался ею, она вполне могла быть превращена в плавание на антильском банановозе.