Заря славянства. V — первая половина VI века

Нарисованная в былине картина, за исключением несбыточного убиения царя, как будто сошла со страниц ромейских источников, описывающих славянский набег. Только для древних славянских сказителей, без сомнения, все описанное являлось не бессмысленным зверством, а героическим деянием. Природный (то есть сильный) враг в сознании древнего славянина увязывался с враждебными силами потустороннего мира. С чудовищами и демонами, с «Трояновым» племенем в переговоры не вступают. И в живых такого врага оставлять также неразумно, разве что в неволе. В онежском варианте, в отличие от двух других полных версий, Волх все-таки берет ставшую беззащитной «силу турецкую» в плен; впрочем, рабы мужского пола не упоминаются далее при разделе добычи. Итог захвата и разорения «богатого города» рисуется в целом схоже, но с разными подробностями. В сборнике Кирши:

И тут Вольх сам царем насел,Взявши царицу Азвяковну,А и молоду Елену Александровну.А и те ево дружина хоробрыя И на тех на девицах переженилися.

А и молоды Вольх тут царем насел,А то стали люди посадския;Он злата-серебра выкатил,А и коней, коров табуном делил,А на всякова брата по сту тысячей[395].

Еще яснее о заселении завоеванной страны в близком к этому мезенском варианте былины:

Населился он в Индеюшку богатую…Свою силушку заставил тоже в городе Индейском жить…Завладел он всей Индеюшкой богатою.

В онежском же варианте подчеркнуто исключительно богатство добычи:

«Дружина моя добрая, хоробрая!Станем-те мы теперь полону поделять!

Что было на делу дорого,Что было на делу дешево?А добрые кони по семь рублей,А оружье булатное по шесть рублей,А вострые сабли по пять рублей,Палицы булатные по три рубля.

А что было на делу дешево — женский пол:Старушечки были по полушечки,А молодушки по две полушечки,А красные девушки по денежке».

Итак, былина дает нам достаточно полную картину тех мотивов, которые двигали славянами в набегах на империю. Здесь сплеталось множество разных факторов. Было здесь и стремление нанести упреждающий удар по более сильному, демоническому врагу — стремление, исходящее из мифологической картины мира славянина. Но не меньшую роль играло и стремление к наживе в «богатых городах» — добыванию рабов (прежде всего рабынь), скота (коней, коров), ценностей (золота, серебра, металлического оружия). Поиск новых земель для возраставшего в числе населения придавал лишние основания и так не нуждающейся, с точки зрения «варвара», в оправданиях безжалостной «расчистке» захватываемой страны. Места для постоянного жительства, а нередко и местных жен для продолжения там рода искала, прежде всего, молодежь из воинских братств, а также примыкавшие к ним изгои. «Храбры»-одиночки, порицаемые общиной, могли сполна реализовать свои силы и прославиться в дальнем походе. Вожаки бойнических ватаг и князья отдельных племен добивались самоутверждения. Ведь именно им доставалась львиная доля добычи и наибольший почет, а то и власть над захваченной землей — как былинному Волху.

Переход Дуная большими группами антов и словен происходит в начале второго десятилетия VI в. Положение на дунайской границе империи стало критическим. Религиозные распри, разгоревшиеся при Анастасии, усугубили положение. Восстание Виталиана в 512–514 гг. позволило вторгшимся «гуннам», с которыми мятежный стратиг заключил союз, практически уничтожить власть империи на Нижнем Дунае[396]. Под прикрытием болгарских орд и получили возможность проникнуть в римскую Скифию (ныне Добруджа) отдельные отряды неведомых прежде «гетов». Как следует из былины о Волхе, каждый такой отряд мог стать общиной поселенцев. Антские или анто-словенские поселения возникают на малоскифских землях уже в первые десятилетия VI в. (Диногеция и др.)[397] и вытеснить отсюда этих пришельцев империи так и не удалось.