Заросшая дорога в рай. Детективы

Исайчеву нужна была пауза, он устал. Допросы, идущие чередой сильно выматывали нервы. Взглянув на часы, Михаил отметил: до приезда Ольги два часа. «Всего два часа» – убеждал себя Исайчев, но убедить не получалось, и он с недовольством заметил: «Ещё два часа». Ольга приучила себя к точности. Сказала через два часа, значит, через два. Пошёл восьмой день, как Исайчев уехал в командировку, и сейчас вроде бы вернулся, и Ольга совсем рядом, а увидеться не получается. Она не лезла в дела мужа, но если Михаил невзначай говорил ей о возникших в «деле» сложностях, её замечания не пролетали мимо, всегда били в цель. Но сейчас он думал об Ольге просто потому, что скучал… очень… Исайчев выкурил сигарету, придавил окурок в хрустальной пепельнице. Сахно молча наблюдал за Михаилом, иногда улыбался. Ему нравилась манера следователя в моменты особой задумчивости строить брови домиком, при этом измеряя шагами периметр комнаты. Пятнадцать шагов по одной стене, двадцать по другой и обратно.

– Итак, сколько у нас подозреваемых с мотивами? – задумчиво произнёс Михаил. – Считаем по пальцам. Начинаем с большого.

– Почему с большого? – хмыкнул Сергей, ему импонировало, что Михаил привлекает его к работе. – Обычно начинают с мизинца.

– Это обычно. А мы начнём с большого по степени важности и обоснованности мотива. Итак: Слаповский. Что имеем? Ненавидел Бурлакова. Жизнь посвятил, чтобы ему отомстить…

– Важная деталь, – заметил Сахно, – мог сделать это много раньше, но не сделал. Почему?

– Так! – взъерошился Михаил. – Кто у нас следователь? Не перебивай. Сам знаю. Хотя… – Михаил внимательно посмотрел на Сергея, – хорошо, будешь у нас народным заседателем, и тебе разрешается задавать все вопросы, даже самые глупые, валяй, задавай…

– Я уже спросил, – с заметной обидой произнёс Сахно.

– Отвечаю. В этот раз Бурлаков принял для себя, а значит и для всех сотрудников корпорации важное решение. Какое? Вот скажи, чтобы ты, Серёжа, сделал бы на месте Слаповского?

– Эх, – почесал затылок Сахно, – первое – я на его месте не оказался бы. Ну, если всё же представить, то так: отомстить со вкусом не удалось. Надо воспользоваться ситуацией и прибрать добро к рукам.

– Это как? – Михаил присел на кресло, сосредоточился.

– Пока не знаю. Но чувствую, не он убил. Смотри, месть доставляла Слаповскому удовольствие. Удовольствие резко не обрывают. Из него выходят нехотя, подчиняясь обстоятельствам.

– Здесь ты прав, – Михаил согласно кивнул. – Он приехал в резиденцию по приказу Сайруса. Рано утром. Причины вызова не знал. Цианид не носят в кармане просто так на всякий случай. В данный момент Слаповский захочет узнать, что в бумагах Бурлакова. Ему нужна ясность для дальнейших действий. Необходимо приставить к Сайрусу охрану. Если он попросит у адвоката показать бумагу, Брион откажет. Слаповский попробует взять силой. Убить не убьёт, а покалечить может… Вывод таков – Слаповский не убивал Бурлакова, но воспользоваться его смертью захочет …Один подозреваемый прочь, откладываем в кучку с чистыми.

– Ну, Михаил Юрьевич, с чистыми?! С тем, что мы видели и слышали вряд ли с чистыми. Давайте уж, с чистенькими…

– Согласен, – кивнул Исайчев, – пусть будет с чистенькими…

Михаил опять пошёл мерить шагами стены кабинета. Пятнадцать шагов по одной стене, двадцать по другой. Встал, загнул указательный палец:

– Так! Давай дальше… Ирина, вдова. Здесь что? Бурлаков её не любил, пренебрегал ею, но жила барышня в своё удовольствие, без ограничений. Шмотки, курорты, романы, рестораны и клубы. Отказаться от этого сложно. Тем более у неё две дочери, и они привыкли вкусно есть и сладко пить. Бог не может уследить за всем сразу, поэтому он создал матерей. Иногда мамочки, чтобы угодить своим чадам, продают душу дьяволу. Пташки склюют мамочку если что. И тут в один недобрый день она узнаёт, что добытчик все же собирается разводиться. Естественно, приходит в ужас. Всяческие распоряжения или того хуже завещание – нож по горлу. В этом случае нужна его внезапная смерть. Со смертью распорядителя все предыдущие указания теряют законную силу. Имеет силу только завещание. Но Олег Олегович не собирался умирать. Значит, Ирина может считать, что завещания пока нет. Определяющим здесь звучит слово «пока». Без завещания в силу вступает Закон о наследниках. В этом случае вдова на коне. Это мотив. Вдову в грязную кучу.

– Ну, Михаил Юрьевич, в грязную?! Так, сразу и в грязную? Она несчастная женщина, ничего, кроме как задом крутить не умеет. Если она и сыпанула, то по наущению. Давайте в грязненькую…

Исайчев остановился и, вытянув вперёд руки, пошёл на Сахно, цедя сквозь зубы:

– Ты меня с мысли сбиваешь, удушу… – добравшись до Сергея, погладил его по голове, – Хотя нет. Ты мне ещё нужен. Погоди, мы забыли. Если это Ирина, то как вписывается сюда Гуидо? Хотя этот парень всегда был рядом, в их доме… Мог знать о хозяйке что-то такое, что для Ирины смертельно опасно. Что он мог о ней знать?